Фик вам!

[AlikSunshine]

Пока смерть не разлучит нас.

Автор: aimlesstravels
Переводчик: AlikSunshine
Оригинальный текст: aimlesstravels.livejournal.com/8626.html
Фэндом: Начало
Основные персонажи: Артур, Имс, Ариадна
Пэйринг или персонажи: Имс/Артур
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Мистика, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Нецензурная лексика
Кол-во частей: 2
Статус: завершён
Описание: Имс – приведение и Артур - единственный, кто всегда приносит ему цветы.

Примечания переводчика:
RIP моему ноутбуку, который унёс с собой первоначальный перевод первой части.
Вот он мой муз, который помогал на всём пути. Не смогла выбрать и вставить в текст что-то определённое, так как подходит всё.
Трек-лист:
Zack Hemsey – Fade Away
Zack Hemsey – The Way
Zack Hemsey – Revelations (Remix)
Zack Hemsey – Remember Me
Zack Hemsey – Standing Still
Zack Hemsey – Changeling (New Beginnings)
Zack Hemsey – Empty Room
Zack Hemsey – I'll Find A Way

А вот ещё и коллажик собственного производства. ^^



Часть пер­вая.
Говорят, быть мертвецом – это удача – комфортно отдыхать под шестью фу­тами зем­ли и дре­мать во ве­ки ве­ков - це­лую веч­ность - быть в бла­жен­ном не­веде­нии про­ис­хо­дящей жес­то­кос­ти в тём­ном и бе­зоб­разном ми­ре, удач­но отой­дя от за­бот и неп­ри­ят­ностей жиз­ни. Те, кто ве­рят в заг­робную жизнь, ут­вер­жда­ют, что мёр­твые на­ходят­ся в луч­шем ми­ре, хо­дят по зо­лотым ули­цам че­рез жем­чужные во­рота или ве­дут бе­седы с Ану­бисом и Го­ром, раз­вле­ка­ют­ся с семь­юде­сятью дву­мя девс­твен­ни­цами и иг­ра­ют с Цер­бе­ром.

Они го­ворят, умер­шие на­ходят уми­рот­во­рение.

Яс­но, они иди­оты, ко­торые, оче­вид­но, ни­ког­да преж­де не бы­ли мер­твы и по­это­му не име­ют по­нятия о чём, блядь, тол­ку­ют. Сам факт то­го, что они всё ещё мо­гут го­ворить - до­казы­ва­ет это. Мер­тве­цы не рас­ска­зыва­ют сказ­ки, да­же ес­ли и мог­ли, то ска­зали бы прав­ду. Ах, ну и ес­ли бы они мог­ли го­ворить, то тог­да уж точ­но рас­ска­зали нам сказ­ки.


***


Это ти­хое и неп­ри­мет­ное ма­лень­кое клад­би­ще не поль­зо­валось по­пуляр­ностью у об­щес­твен­ности, ес­ли мож­но так вы­разить­ся. Ря­дом нет при­мыка­ющей цер­кви и при­хожан, при­ез­жа­ющих каж­дое вос­кре­сение, что­бы поч­ти­тель­но по­топ­тать­ся на кос­тях мёр­твых. Ни­каких заг­ру­жен­ных ав­тос­трад поб­ли­зос­ти и ни­како­го ме­мори­ала по бла­гот­во­ритель­но­му за­казу ка­кого-ни­будь бо­гача или кон­грессме­на, ре­шив­ше­го пот­ра­тить день­ги на­логоп­ла­тель­щи­ков. Не­боль­шое, с пять­юде­сятью или шесть­юде­сятью над­гро­би­ями. С не­дав­них пор лю­ди пе­рес­та­ли хо­ронить здесь. Ко­ваная же­лез­ная ог­радка ого­ражи­ва­ет не­боль­шой учас­ток, и сто­рож, ко­торый раз в не­делю вы­ходит ко­сить тра­ву, про­веря­ет, что­бы всё выг­ля­дело бо­лее-ме­нее ак­ку­рат­но, от­го­нял сло­ня­ющих­ся де­тей.

Пе­ри­оди­чес­ки по­яв­ля­ют­ся по­сети­тели на дни рож­де­ния, смер­ти и па­мяти, на го­дов­щи­ны. Вы­рос­шие де­ти по­сеща­ют пос­леднее мес­то упо­ко­ения сво­их ро­дите­лей, дер­жа в од­ной ру­ке пыш­ные бу­кеты и та­ща за со­бой ма­лень­ких на­ив­ных вну­ков, ко­торые ни­ког­да не уз­на­ют сво­их пра­деду­шек и пра­бабу­шек. Ста­руш­ка, ко­выля­ющая каж­дое вос­кре­сение в сво­ей луч­шей тра­ур­ной шляп­ке с чёр­ной ву­алью и стра­уси­ным пе­ром, до сих пор но­сит своё об­ру­чаль­ное коль­цо (нас­то­ящая лю­бовь ни­ког­да не ум­рёт). Уби­тый го­рем лю­бов­ник в те­чение двух ме­сяцев, при­ез­жа­ющий по ры­дать, да про­лить кро­кодильи слё­зы, что­бы по­том ни­ког­да бо­лее не вер­нуть­ся сю­да.

Цве­ты всех форм и раз­ме­ров: кра­соч­ные ком­по­зиции или оди­нокие стеб­ли, по­сажен­ные в зем­лю или прос­то пе­ревя­зан­ные лен­той меж­ду со­бой. Они ук­ра­ша­ют со­бой мра­мор­ные пли­ты. Ро­зы, ли­лии, не­забуд­ки са­мого си­него цве­та рас­се­яны тут, там и вез­де.

За ис­клю­чени­ем од­ной.

В кон­це кон­цов, кто бу­дет за­ботить­ся о заб­ро­шен­ном по­лураз­ру­шен­ном кам­не, спря­тан­ном в даль­нем уг­лу клад­би­ща с глаз до­лой, бо­роть­ся с грязью и сор­ня­ками? Ник­то. Из всех мо­гил - эта единс­твен­ная, у ко­торой ни­ког­да не бы­ло ни од­но­го по­сети­теля, ни од­но­го цвет­ка в па­мять. Это прос­тая и нек­ра­сивая ма­лень­кая пли­та, с од­ним лишь сло­вом, выг­ра­виро­ван­ным на её по­вер­хнос­ти - «Имс».


***


Воп­ре­ки то­му, что мно­гие ду­ма­ют, ду­ши умер­ших дей­стви­тель­но мо­гут пе­ресе­лять­ся в ма­тери­аль­ные объ­ек­ты или лю­бимые цве­ты, нап­ри­мер. Ког­да цве­ты при­носят на мо­гилу, то вся­кий раз кла­дут бу­тона­ми к ли­цу усоп­ше­го. Го­ворят, что луч­шие друзья де­вушек – это брил­ли­ан­ты, тог­да луч­шие друзья по­кой­ни­ков – цве­ты.

Ро­зами вос­хи­щались всег­да, мар­га­рит­ки дей­стви­тель­но слад­ки, а ли­лии на­чина­ют ис­то­чать вонь уже че­рез па­ру дней. Под­солну­хи, хо­тя это ред­кость, бес­спор­но, са­мые луч­шие, по­тому что из­лу­ча­ют сол­нечный свет, теп­ло и обо­жание – дол­гий и проч­ны приз­нак ис­тинной люб­ви.


***


- Шах и мат.

Лоб де­вуш­ки хму­рит­ся, ког­да та всмат­ри­ва­ет­ся в чёр­но-бе­лую клет­ку на дос­ке, и при­от­кры­ва­ет рот.

- Это­го не мо­жет быть... - Смот­рит она с по­доз­ре­ни­ем. - Имс.

- Что? - Спра­шива­ет он, вски­дывая ру­ки вверх в обе­зору­жен­ном жес­те. - Всё со­вер­шенно за­кон­но, Ари. Мо­жешь про­верить кни­гу пра­вил, ес­ли хо­чешь. Я не жуль­ни­чал.

Она ощу­тимо бь­ёт его по ру­ке.

- Мо­шен­ник, - об­ви­ня­ет она иг­ри­во, но гла­за её ис­крят­ся ве­сель­ем.

Имс ух­мы­ля­ет­ся и про­тяги­ва­ет ру­ку, что­бы щёл­кнуть свою под­ру­гу по лбу, по­дав­ляя же­лание схва­тить и на­чис­тить той ма­куш­ку. Но ряд стеж­ков, ох­ва­тыва­ющих поч­ти всю го­лову, всё-та­ки сдер­жи­ва­ет этот не­ожи­дан­ный по­рыв, по­это­му он прос­то си­дит сло­жа ру­ки и смот­рит, как её "ко­роле­ва" съ­еда­ет его "пеш­ку".

Ари­ад­на Элейн Брукс, все­го лишь двад­цать три го­да. Из­на­сило­вана и из­би­та до смер­ти рев­ни­вым быв­шим пар­нем. Она до сих пор но­сит на сво­ей ко­же до­каза­тель­ства о на­паде­нии, как бо­евые ра­ны. Та­кие пов­режде­ния ред­кость сре­ди мёр­твых (не так уж и пло­хо, по­тому что, ес­ли это бы­ло бы нор­мой, то Имс тог­да во­об­ще ле­жал не­под­вижно, с по­терян­ной ниж­ней частью те­ла и с вы­валив­ши­мися внут­реннос­тя­ми), и он смот­рит в по­тус­кнев­шие ши­рокие гла­за, как у ла­ни; урод­ли­вые пур­пурно-чёр­ные си­няки, как та­ту­иров­ки рас­сы­паны по блед­ной ко­же де­вуш­ки. Имс вновь чувс­тву­ет неп­ре­одо­лимое же­лание из­бить то­го гов­ню­ка до смер­ти, но по по­нят­ным при­чинам, не мо­жет это­го сде­лать.

Храб­рая ма­лень­кая Ари­ад­на, хра­ни ее Гос­подь, не уш­ла в этот мир ти­хо. Она бо­ролась до пос­ледне­го, как тигр, ска­зала она, и поч­ти уве­рена, что тот уб­лю­док в бли­жай­шее вре­мя не смо­жет иметь де­тей.

- Имс?

- Что та­кое?

- У те­бя сно­ва "то" вы­раже­ние ли­ца, - го­ворит она ти­хо.

Прядь тём­но-каш­та­новых во­лос сколь­зит по её вы­вих­ну­тому пле­чу. Взяв "сло­на" в свою ла­донь и об­хва­тив его то­нень­ки­ми длин­ны­ми паль­чи­ками, она ста­ла вер­теть им над дос­кой.

- Всё в по­ряд­ке? - Доб­рая и за­бот­ли­вая Ари­ад­на. Она дей­стви­тель­но уш­ла слиш­ком ра­но.

- Прос­то за­меча­тель­но, го­лубуш­ка, - обод­ря­юще улыб­нулся Имс, ста­ра­ясь не мор­щить­ся, ког­да её от­ветная улыб­ка от­кры­ла вид на жут­кую ра­ну вдоль ще­ки.

Ко­неч­но, он был мёртв уже боль­шую часть сто­летия и приз­ра­ки со вся­кой жутью ни­ког­да не бес­по­ко­или его рань­ше, но по­доб­ный вид мо­лодой сим­па­тич­ной жен­щи­ны (или муж­чи­ны) бу­дора­жил его кровь. Хо­тя, он сам сей­час пред­став­лял ме­шок с кос­тя­ми, да приз­рачный об­раз. Воз­можно, это прос­то сол­дат го­ворит в нём.

Ари­ад­на вне­зап­но вска­кива­ет. Фи­гур­ка выс­каль­зы­ва­ет из её ру­ки и па­да­ет на пол, а всё вни­мание де­вуш­ки ус­трем­ля­ет­ся вверх на по­толок из гря­зи и зем­ли - зем­ли жи­вых.

- Там кто-то есть, - го­ворит она и улыб­ка до ушей тут же рас­тя­гива­ет­ся на до­воль­ном и счас­тли­вом ли­цо.

- Твои ро­дите­ли? - Пред­по­лага­ет Имс.

Он ви­дел этот взгляд - как от уда­ра мол­нии или осо­бо пот­ря­са­юще­го от­кры­тия - на ли­цах мно­гих дру­гих, ког­да при­ходят по­сети­тели. Он скло­ня­ет го­лову с улыб­кой, ра­ду­ясь её счастью.

- Ну, иди уже.

Она ки­ва­ет и тут же ис­че­за­ет в струй­ке ды­ма (её быв­ший пы­тал­ся сжечь те­ло, что­бы скрыть ули­ки, боль­ной уб­лю­док), рас­тво­ря­ясь в воз­ду­хе. Имс со вздо­хом прис­ло­ня­ет­ся к сте­не из ут­рамбо­ван­ной гря­зи за спи­ной. Он зна­ет, что на са­мом де­ле не дол­жен ни­чего чувс­тво­вать. В кон­це кон­цов, он был по­хоро­нен здесь бо­лее пя­тиде­сяти лет на­зад и с тех пор не ви­дел у се­бя ни од­но­го по­сети­теля. Имс уны­ло смот­рит вниз на свой ар­мей­ский же­тон, до сих пор ви­сящий на шее, по­мятый и с ды­роч­ка­ми от пуль, по­цара­пан­ный, но сох­ра­нив­ший его фа­милию для иден­ти­фика­ции. Имс зна­ет, что дол­жен быть бла­года­рен, раз не ос­тался там, на пля­жах Нор­мандии на съ­еде­ние чай­кам и стер­вятни­кам, или прос­то не сож­жён дот­ла на ог­ромном кос­тре. Му­читель­ная боль и оди­ночес­тво про­сочи­лись в его су­щес­тво­вание вмес­те с по­яв­ле­ни­ем Ари­ад­ны. До это­го он прос­то веч­ность спал.

Он не смог сдер­жать­ся и при­нял бед­ную го­луб­ку под своё кры­ло, ког­да на­шёл её ры­да­ющую и про­сящую сво­их ро­дите­лей и дру­зей, при­шед­ших на по­хоро­ны, уви­деть и ус­лы­шать ее: "По­жалуй­ста! По­жалуй­ста, я здесь! Я здесь, черт по­бери!" Он пом­нит, как прос­нулся на ма­лень­ком клад­би­ще. Пос­леднее, что он ви­дел, бы­ла его собс­твен­ная ниж­няя часть те­ла, отор­ванная от ос­таль­ной, и вмес­то па­ники и гне­ва, по­чувс­тво­вал лишь горь­кое сми­рение.

- Имс! - Ари­ад­на вне­зап­но по­яв­ля­ет­ся пря­мо пе­ред ним, сму­ща­ясь и крас­нея, за­ливая яр­ким ру­мян­цем свои блед­ные щё­ки, и при­жима­як гру­ди бу­кет яр­ко-жёл­тых нар­циссов. Внут­ри всё буд­то об­ры­ва­ет­ся и ма­лень­кая щеп­ка рев­ности по­калы­ва­ет в гру­ди - но Имс толь­ко кар­тинно хму­рит­ся - так как ро­дите­ли Ари­ад­ны при­носят лишь ро­зовые ро­зы - лю­бимые цве­ты их по­кой­ной до­чери.

- Он сно­ва здесь!

- Кто?

Ари­ад­на за­каты­ва­ет гла­за и пи­ха­ет его лок­тем вбок.

- Тот па­рень! Ну, ты зна­ешь. - Нес­мотря на не­дав­нюю смерть (пять не­дель и два дня), по срав­не­нию с Им­сом, Ари­ад­на бо­лее прис­по­соб­ле­на к вы­лаз­кам в мир жи­вых - прос­то ещё не мо­жет и не хо­чет от­пустить - и при­носит от­ту­да пос­ледние но­вос­ти и сплет­ни.

- Ко­торый на­водит здесь по­рядок, - она по­сыла­ет ему лу­кавый взгляд. - Ми­лый и с фан­тасти­чес­кой зад­ни­цей, по сло­вам ста­рой Мис­сис Элойз.

Имс ка­ча­ет го­ловой.

- Но­вый вла­делец?

Де­вуш­ка по­жима­ет пле­чами.

- Не знаю, но смот­ри! - Она выс­тавля­ет бу­кет впе­ред, сно­ва крас­нея. - Раз­ве они не чу­дес­ны?

- Они прек­расны, Ари. - Лас­ко­во мур­лы­чет Имс.

Бы­ло бы прос­то чу­дом, ес­ли тот че­ловек, бро­дя вок­руг клад­би­ща за­метит урод­ли­вое ма­лень­кое над­гро­бие в даль­нем уг­лу, и ес­ли этот щед­рый нез­на­комец ос­та­новит­ся, что­бы по­ложить цве­ток на его мо­гилу. Но как го­ворят, есть ожи­дание, а есть ре­аль­ность.

Ари­ад­на, всег­да про­ница­тель­ная, ак­ку­рат­но кла­дёт ру­ку ему на пле­чо.

- Он об­хо­дит их всех, Имс, - мяг­ко го­ворит она, а за­тем наб­ра­сыва­ет­ся на свой бу­кет, ярос­тно об­ни­мая. - Не вол­нуй­ся, он и к те­бе при­дёт.

Да, Имс вспо­мина­ет, что так же на­де­ял­ся с пре­дыду­щим смот­ри­телем и тем, что был до не­го.



***


Ав­то­мат­ная оче­редь.

Эд­ди, сле­ва от не­го, кри­чит и бь­ёт­ся ко­леня­ми оземь, хва­та­ясь за об­ру­бок сво­ей не­дав­но це­лой ру­ки. Джей­сон, пря­мо пе­ред ним, взры­ва­ет­ся фон­та­ном кро­ви и кус­ка­ми пло­ти. Мар­шалл, спра­ва, од­новре­мен­но блю­ёт и орёт что-то про свою мать. Рез­кий ед­кий за­пах смер­ти про­низы­ва­ет со­лёный мор­ской воз­дух, нас­толь­ко гус­той, что его поч­ти мож­но поп­ро­бовать.

Но­ги сколь­зят, ког­да он бе­жит по мок­ро­му пес­ку. Он ду­ма­ет о по­кер­ной фиш­ке в кар­ма­не. "На счастье, - ска­зала ма­ма и по­цело­вала лоб, - вер­нись ко мне, мой ми­лый". Его то­вари­щи уми­ра­ют там и тут, а он ду­ма­ет о том, как веч­ность бу­дет спать и ви­деть этот бой с вин­товкой у се­бя в ​​ру­ках.

И тог­да уда­ча по­кида­ет его. Свин­цо­вые пу­ли про­шива­ют быс­тро, про­тив­но и чер­тов­ски му­читель­но. Его те­ло па­да­ет на пес­ча­ное по­ле боя, он смот­рит на се­рое-се­рое не­бо и ду­ма­ет о том, что ни­ког­да боль­ше не уви­дит ли­цо сво­ей бед­ной ма­тери, что ни­ког­да не осу­щес­твит ни од­ной сво­ей меч­ты и ни­ког­да боль­ше не влю­бит­ся...

А по­том тем­но­та.

Имс рез­ко про­сыпа­ет­ся - кри­ки прош­ло­го сто­летия всё ещё зве­нят в ушах - и смар­ги­ва­ет. Он до­воль­но креп­ко спал. Джо­натан Рай­дер, дву­мя ря­дами вы­ше, рас­ска­зал о страш­ной гро­зе па­ру ме­сяцев на­зад, и Имс ни­чего не пом­нил с той но­чи. На са­мом де­ле, единс­твен­ной при­чиной что­бы про­сыпать­ся - бы­ла Ари­ад­на. Так по­чему...

- Это дей­стви­тель­но бы­ло так дав­но, не прав­да ли? - Ло­маный го­лос зву­чит че­рез за­весу, от­де­ля­ющую жи­вых от мёр­твых, ров­ный и тон­кий, но доб­рый, а за­тем про­тяги­ва­ет­ся ру­ка, слег­ка чис­тя урод­ли­вую пли­ту, и Имс за­быва­ет, как ды­шать.

Кто-то го­ворит с ним, ка­са­ет­ся над­гро­бия и уби­ра­ет грязь, бе­реж­но про­тирая мяг­кой и влаж­ной тряп­кой его имя, ак­ку­рат­но уби­рая ли­шай­ни­ки и мох, хоть это бы­ло не очень при­ят­но, но Имс мо­жет ду­мать толь­ко о том, что кто-то сей­час ря­дом.

- От­лично, да­вай пос­мотрим. - Ещё од­но ка­сание паль­ца­ми - и Имс мо­жет с точ­ностью ска­зать, что они длин­ные и эле­ган­тные, как у ху­дож­ни­ка, и, ох, это уж сов­сем не зас­тавля­ет его ко­лени нем­ножко под­ра­гивать, ес­ли чес­тно - к над­гро­бию и за­дум­чи­вый шё­пот. - Имс, да?

Имс ни­ког­да не ду­мал, что ему так силь­но бу­дет нра­вить­ся звук собс­твен­но­го име­ни.

Он про­водит ос­та­ток дня, про­иг­ры­вая в па­мяти ощу­щения неж­но­го при­кос­но­вения мо­лодо­го че­лове­ка к его над­гро­бию, этот го­лос, про­из­но­сящий его имя, оча­ровы­вая ис­крой ми­молёт­но­го вни­мания пос­ле та­кого дли­тель­но­го по­коя. Ари­ад­на за­ходит в гос­ти и бук­валь­но виз­жит, ког­да уз­на­ёт о ви­зитё­ре, да об­ни­ма­ет так креп­ко, что Им­су ка­жет­ся, буд­то она сло­мала ему рёб­ра (ес­ли бы они у не­го бы­ли), и го­ворит са­модо­воль­но:

- Я же те­бе го­вори­ла. - Но ког­да уз­на­ет, что мо­лодой че­ловек не ос­та­вил ни од­но­го цве­точ­ка, сра­зу сду­ва­ет­ся и при­ходит в за­меша­тель­ство, но Им­су дей­стви­тель­но не на что жа­ловать­ся.

Этот доб­рый мо­лодой че­ловек, кем бы он ни был, уже и так стал дос­та­точ­но род­ным в во­об­ра­жении Им­са.

Тем не ме­нее, Имс с не­тер­пе­ни­ем ждёт сле­ду­юще­го дня.



***


- Мис­тер Имс.

Он вста­ёт на цы­поч­ки, вы­тяги­вая шею и пы­та­ет­ся выг­ля­нуть сквозь слой гря­зи, от­де­ля­ющей его от по­сети­теля, и по­дав­ля­ет дрожь от веж­ли­вого при­ветс­твия, ожи­дая не­из­вес­тно че­го.

Он чувс­тву­ет се­бя как в ту­мане, сте­лющим­ся над зем­лёй. Прос­то не­опи­су­емо.

По­думай­те о пер­вом по­целуе, пер­вом ор­газме, неп­ревзой­дён­ных за­тап­ли­ва­ющих эмо­ци­ях в день свадь­бы или при при­кос­но­вении ду­ла пис­то­лета к вис­ку: вос­торг, ра­дость и ужас - всё сли­лось во­еди­но - эмо­ции, ко­торые ни один из жи­вых не мо­жет ис­пы­тать - и Имс поч­ти за­дыха­ет­ся, всмат­ри­ва­ясь в кра­соту и си­яние не име­ющих ана­логов в ми­ре мёр­твых, и мяг­ко об­хва­тыва­ет сво­ими мо­золис­ты­ми паль­ца­ми сте­белёк под­солну­ха. Теп­ло ок­ру­жа­ет его, как оде­яло, как па­ра рук об­ви­тых вок­руг те­ла и об­ни­ма­ющих его, та­кое ре­аль­ное, тёп­лое и жи­вое.

Им­су ка­жет­ся, что он в этот мо­мент на­чина­ет влюб­лять­ся.


***


Его ла­понь­ка про­дол­жа­ет воз­вра­щать­ся день за днём​​, в лю­бую по­году и каж­дый день со све­жими цве­тами: ги­ацин­ты, не­забуд­ки, ро­зы, хри­зан­те­мы - но под­солну­хи всег­да бы­ли у Им­са са­мыми лю­бимы­ми. Мо­лодой че­ловек про­дол­жа­ет де­лать свой ​​об­ход вок­руг клад­би­ща, но при этом обя­затель­но по­сеща­ет его, са­дит­ся на зем­лю и на­чина­ет что-ни­будь го­ворить, буд­то зна­ет, что Имс мо­жет ус­лы­шать его, буд­то зна­ет, что тот влю­бил­ся в его го­лос.

Он слу­ша­ет рас­ска­зы сво­его ла­понь­ки про де­лово­го пар­тне­ра и его де­тей, ма­лень­ко­го Джей­мса, ко­торый хо­чет вы­рас­ти и стать Су­пер­ме­ном и Фи­лип­пу, ко­торая выг­ля­дит, как её мать, но име­ет вспыль­чи­вый и за­нос­чи­вый ха­рак­тер, из-за че­го час­то по­пада­ет в бе­ду. Он слу­ша­ет жа­лобы на ра­боту, о том, как про­шёл день, о Ма­ки­авел­ли, Пла­тоне и глу­пых та­можен­ни­ках за ру­бежом - обо всём и ни о чем, по­ка Имс не за­думы­ва­ет­ся, что этот их сво­еоб­разный ри­ту­ал ма­ло-маль­ски мож­но наз­вать сви­дани­ем.

(Хa! Меч­та­ет он.)

А по­ка, Им­су очень нра­вит­ся прос­то слу­шать го­лос мо­лодо­го че­лове­ка, прос­то си­деть здесь, вды­хать за­пах чис­то­го белья и ла­ван­ды - лось­она пос­ле бритья - ку­пать­ся в при­сутс­твии ближ­не­го, ко­торо­го уз­нал и за­пом­нил, но Имс зна­ет, что вско­ре это­го не бу­дет хва­тать. Зна­ет, что в бли­жай­шее вре­мя, жаж­да и не­об­хо­димость ви­деть это­го ла­понь­ку ста­нет боль­ше, чем он мо­жет вы­нес­ти, что боль внут­ри - что стран­но, по­тому как он ду­мал, пе­рес­тал чувс­тво­вать дав­ным-дав­но - вы­рас­тет, раз­ду­ет­ся, как вол­на и ста­нет не­ук­ро­тимой.

Тог­да ви­зиты прек­ра­ща­ют­ся.


Часть вторая.
Часть вто­рая.
Про­ходит нес­коль­ко дней, за­тем не­деля, по­том две. Вре­мя не име­ет зна­чения для мёр­твых, но Имс счи­та­ет каж­дый про­шед­ший день. У его ла­понь­ки бы­ла при­выч­ка при­ходить каж­дый раз в од­но и то же вре­мя, как по ча­сам, слов­но по рас­пи­санию. Сна­чала у Им­са на ду­ше кош­ки скреб­лись, по­том по­нем­но­гу ста­ло на­рас­тать бес­по­кой­ство и, на­конец, приш­ло от­ча­яние.

- Имс, так даль­ше не мо­жет про­дол­жать­ся, - твёр­до го­ворит ему Ари­ад­на, но он ви­дит, что она обес­по­ко­ена, по­кусы­ва­ет зу­бами ниж­нюю гу­бу, раз­би­тую и с за­пёк­шей­ся кровью.

- Пос­мотри, ты же весь... ис­тончил­ся. - Она ты­чет в не­го ру­кой, на что Имс толь­ко от­ма­хива­ет­ся.

- Ари­ад­на, ухо­ди.

Она взды­ха­ет и упи­ра­ет ру­ки в бо­ки.

- Хо­рошо, пос­лу­шай. Вмес­то то­го что­бы си­деть здесь и кис­нуть, по­чему те­бе прос­то не явить­ся к не­му?

Имс сду­ва­ет­ся, паль­цы в кар­ма­не те­ребят по­кер­ную фиш­ку, а гла­за свер­лят пол.

- Ну, ты по­нима­ешь... Я дей­стви­тель­но не ду­маю, что... - Взды­ха­ет он, по­ка Ари­ад­на не­тер­пе­ливо пе­рес­ту­па­ет с но­ги на но­гу. - Я на са­мом де­ле ни­ког­да рань­ше ни к ко­му не яв­лялся.

Ари­ад­на оше­лом­лённо мор­га­ет.

- Но ты же та­кой... ста­рый, - го­ворит она рас­те­рян­но. Са­ма де­вуш­ка уже яв­ля­лась к ро­дите­лям, пы­талась по­мочь умень­шить го­речь от сво­ей кон­чи­ны, а так­же пы­талась свес­ти с ума быв­ше­го пар­ня. Вы дол­жны знать, что та­кое жен­ское през­ре­ние. Поп­ро­буй­те пред­ста­вить, что мо­жет сот­во­рить пра­вед­ный гнев нес­пра­вед­ли­во уби­той пыл­кой мо­лодой жен­щи­ны, как Ари­ад­на.

Не то что­бы Имс ни­ког­да не хо­тел поп­ро­бовать свои си­лы в яв­ле­нии, прос­то рань­ше не для ко­го, да и не­зачем бы­ло это де­лать. И он не зна­ет, хо­тел бы ла­понь­ка так­же уви­деть его, по­тому как сам он прос­то глу­пое над­гро­бие.

***

Су­щес­тву­ют осо­бые пра­вила яв­ле­ния. Это не прос­то пред­ло­жения или по­лез­ные со­веты для рас­смот­ре­ния. Нет, они обя­затель­ны. И ес­ли вы не бу­дете сле­довать им, то по­лучи­те неп­ри­ят­ностей на свою бес­те­лес­ную зад­ни­цу.

Во-пер­вых, по­сеща­емый в не­кото­ром ро­де дол­жен сам за­хотеть при­сутс­твия умер­ше­го. Прав­да не уди­витель­но? Что, вы не ду­май­те, иди­оты, ко­торые го­ня­ют­ся за мни­мыми ду­хами и фан­то­мами зас­лу­жива­ют то­го, что­бы быть на­пуган­ны­ми до ус­рачки. Да и эти не­вежес­твен­ные жер­твы на са­мом де­ле не так уж и не­вин­ны - они за­бира­ют­ся в до­ма, ко­торые не яв­ля­ют­ся их собс­твен­ностью - они нап­ра­шива­ют­ся на это!

Лю­ди го­ворят про не­завер­шённые де­ла и бла-бла-бла, но на са­мом де­ле, они те, кто ма­нят, и ви­зитё­ры мо­гут толь­ко прис­лу­шать­ся к их при­зыву. Это не по­хоже на мёр­твых - взять и сваль­си­ровать из мо­гилы, что­бы прий­ти пос­мотреть как жив­чи­ки не мо­гут их от­пустить. Вы ни­ког­да не про­бова­ли быть мёр­твым в ми­ре жи­вых? Это неп­росто.

Во-вто­рых, умер­шие - толь­ко наб­лю­дате­ли, не бо­лее то­го, и ни в ко­ем слу­чае они не дол­жны вме­шивать­ся в жизнь жи­вых. У них бы­ла воз­можность сде­лать это, ког­да бы­ли ещё жи­вы, и ес­ли умер­ший от­ча­ян­но хо­чет или дол­жен сде­лать что-то это здесь и сей­час, то зна­ете что? Не по­вез­ло. Дис­танци­он­ное об­ще­ние - это хо­рошо - де­лать на­мёки на своё при­сутс­твие тут и там, по­ка умер­ший вдруг не ста­новит­ся не­види­мым Джи­мини Кри­кетом, что­бы рас­пла­ниро­вать жизнь и там и тут.

И в-треть­их, на­ибо­лее важ­ное пра­вило: ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах не при­касать­ся к по­сеща­емо­му. Да­же ес­ли мёр­твым уда­ёт­ся это сде­лать - дан­ное уме­ние труд­но при­об­рести и тем бо­лее под­держи­вать - то та­кое аб­со­лют­но зап­ре­щено. Мёр­твые не дол­жны мас­ки­ровать­ся под сво­его ро­да не­упо­ко­ен­но­го ду­ха или сук­ку­ба. Хо­тя пе­реме­щать не­оду­шев­лённые пред­ме­ты на са­мом де­ле здо­рово. Поп­ро­буй­те трюк с жа­люзи. Это клас­си­ка. По­луча­ет­ся каж­дый раз.

Но не тро­гай­те их. Ина­че мо­жет на­чать­ся прос­то не­опи­су­емая дер­мовщи­на.


***


- Хо­рошо, - Ари­ад­на от­сту­па­ет и удов­летво­рён­но улы­ба­ет­ся. - Ты го­тов.

Имс смот­рит на се­бя: во­ен­ная фор­ма цве­та воз­душно-де­сан­тных вой­ск, в ко­торую был одет, ког­да умер и ар­мей­ский же­тон, от­по­лиро­ван­ный до блес­ка.

- Не­уже­ли всё это дей­стви­тель­но не­об­хо­димо?

- Ну, ты же хо­чешь выг­ля­деть на все сто, не так ли? - Вып­рямля­ет­ся Ари­ад­на, от­вле­ка­ясь от чис­тки его бо­тинок. - От­лично. Ты ведь зна­ешь все пра­вила?

- Пря­мо по сер­дцу, го­лубуш­ка.

Прав­да Имс не стал уточ­нять, что всег­да хуй клал на все эти пра­вила.

Гла­за смот­рят толь­ко впе­рёд, и он идёт че­рез за­навес, от­де­ля­ющий мир мёр­твых от жи­вых, и в пер­вый раз бо­лее чем за пол­ве­ка слы­шит при­ят­ную му­зыку и чувс­тву­ет прох­ладный ве­терок на ли­це.


***


Он сто­ит воз­ле ок­на, гля­дя сквозь проз­рачные што­ры на мо­щёную ули­цу, на стран­ные ав­то­моби­ли сну­ющие пов­сю­ду, на яр­ко оде­тых жен­щин, гу­ля­ющих в одеж­де, ко­торая сов­сем не за­щища­ет их це­ломуд­рие в нас­толь­ко жи­вом ми­ре, что на мгно­вение Имс мо­жет поч­ти ощу­тить, как его лёг­кие рас­ши­ря­ют­ся, а сер­дце бь­ёт­ся.

- Кобб, я же ска­зал те­бе, нет.

Этот го­лос. Имс обо­рачи­ва­ет­ся, его гла­за рас­ши­ря­ют­ся, гу­бы под­ра­гива­ют от стра­ха, и смот­рит.

Мо­лодой че­ловек - его зо­лот­це - тем­но­воло­сый, лад­ный и гиб­кий, хо­лёный и бляд­ски прив­ле­катель­ный, раз­дра­жён­но про­водит паль­ца­ми по во­лосам ког­да от­ры­вис­то го­ворит в стран­ный ма­лень­кий при­бор нап­ро­тив уха, и да, Имс дей­стви­тель­но за­виса­ет при ви­де этих длин­ных эле­ган­тных и кра­сивых паль­цев.

- Мне всё рав­но, что есть риск. - Он взды­ха­ет и са­дит­ся за стол, бе­рёт руч­ку, плот­но сжи­мая её в ру­ке, и хму­рит­ся, всмат­ри­ва­ясь в лист бу­маги. - Ты это­го не зна­ешь. - Он вдруг де­ла­ет па­узу, плот­но сжи­ма­ет че­люсть и при­щури­ва­ет­ся. - Нет, я не бу­ду. - Он вста­ёт, зах­ло­пыва­ет это ма­лень­кое ус­трой­ство и ки­да­ет его че­рез всю ком­на­ту. Про­летев пря­мо че­рез Им­са, оно уда­ря­ет­ся о сте­ну с ог­лу­шитель­ным сту­ком.

От­сле­див тра­ек­то­рию там, где ве­щица прош­ла че­рез же­лудок, Имс пос­мотрел на пуп­си­ка, ут­кнув­ше­го своё прек­расное ли­цо в ла­дони, и нап­ря­жён­ные от стрес­са пле­чи, быс­тро пе­ресе­ка­ет по­лови­ну ком­на­ты - или проп­лы­ва­ет, как вам боль­ше нра­вит­ся - и про­тяги­ва­ет ру­ку, на­мере­ва­ясь уте­шить, смяг­чить гнев­ные ли­нии опу­щен­ных угол­ков рта мо­лодо­го че­лове­ка, что­бы заб­рать лишь часть то­го не­гати­ва, что дру­гой дал ему.

Ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах не при­касай­тесь к жи­вым. Это аб­со­лют­но зап­ре­щено.

Он от­дёрги­ва­ет свою ру­ку в мил­ли­мет­ре от пле­ча в нак­рахма­лен­ной бе­лой ок­сфорд­ской ру­баш­ке, по­тому как ла­понь­ка по­вора­чива­ет го­лову в его сто­рону, и Имс в па­нике ду­ма­ет, что так лег­ко и глу­по вы­дал се­бя.

Но нет, тём­ные гла­за смот­рят пря­мо сквозь не­го, и мо­лодой че­ловек вста­ёт. Быс­тро от­сту­пив в сто­рону - он дей­стви­тель­но не хо­тел, что­бы че­рез не­го прош­ли - Имс смот­рит, как зо­лот­це идёт на мод­ную, ком­фор­тную и вну­шитель­ных раз­ме­ров кух­ню, нап­равля­ясь к пли­те с ки­пящей на ней кас­трю­лей, и нак­ло­ня­ясь, что­бы дос­тать что-то из ниж­них шкаф­чи­ков.

Ста­рая Мис­сис Элойз бы­ла пра­ва. У его пуп­си­ка прос­то изу­митель­ная зад­ни­ца.

Раз­ло­жен­ные бу­маги прив­ле­ка­ют вни­мание, и Имс смот­рит на них; гла­за бе­га­ют взад и впе­рёд, ос­матри­вая до­кумен­ты и ​​досье - пред­по­ложи­тель­но фай­лы об ох­ра­не и взло­ман­ные от­чё­ты; бро­ви у не­го при­под­ни­ма­ют­ся вверх от удив­ле­ния и вос­хи­щения. Его ла­понь­ка, ка­жет­ся, час­тный во­ен­ный кон­суль­тант и чер­тов­ски хо­роший раз­ведчик, и Имс, вро­де бы, улы­ба­ет­ся. Это то, о чём он зна­ет.

Гля­дя на свою ру­ку, он сги­ба­ет паль­цы и пы­та­ет­ся скон­цен­три­ровать­ся, тя­нет­ся к бро­шен­но­му пи­шуще­му инс­тру­мен­ту с на­деж­дой.

По­жалуй­ста! О, по­жалуй­ста...

Руч­ка при­ят­но хо­лодит ру­ку, и Имс поч­ти за­дыха­ет­ся от ра­дос­тно­го смеш­ка, ду­шит его в се­бе. За­тем быс­тро прос­матри­ва­ет стра­тегию мис­сии, и при­кос­нувшись пе­ром бу­маги, на­чина­ет пи­сать круп­ную не­замыс­ло­ватую над­пись ря­дом с ма­лень­кой ак­ку­рат­ной пе­чатью, с боль­шой ос­то­рож­ностью, что­бы до­нес­ти смысл на­писан­но­го до ла­понь­ки, и под­пи­сав её "И".

Толь­ко ког­да Имс ис­че­за­ет, то ви­дит тень, сто­ящую на кух­не ря­дом с лю­бимым - сво­им из­бран­ни­ком, ко­торый сей­час бор­мо­тал се­бе под нос ру­гатель­ства и был пок­рыт крас­ной то­мат­ной пас­той, зре­лище ко­торое Имс со­бирал­ся за­пом­нить и вос­про­из­во­дить в уме сно­ва и сно­ва, по­тому как это бы­ло прос­то оча­рова­тель­но - тень, по­хожую на си­лу­эт строй­ной жен­щи­ны.

Имс был бы зол (ибо кто ещё име­ет пра­во яв­лять­ся к его из­бран­ни­ку), ес­ли бы не страх, что на­бухал в жи­воте, страх от осоз­на­ния то­го, что тень не яв­ля­лась ни мёр­твой, ни жи­вой.


***


- Ну, - это пер­вое, что он слы­шит, ког­да про­сыпа­ет­ся от из­ма­тыва­юще­го сна, в ко­тором про­валял­ся пос­ле эк­скур­сии в мир жи­вых (яв­ле­ние - де­ло труд­ное, за­пом­ни­те), впер­вые ви­дя во сне не пу­ли и кровь, а крас­ную то­мат­ную пас­ту и сво­его ла­понь­ку, мо­лодо­го, оча­рова­тель­но­го и та­кого жи­вого.

- Я про­шу про­щения за то, что не при­ходил так дол­го. Труд­ности на ра­боте. В об­щем, не важ­но.

Имс тер­пе­ливо ждёт, и пра­виль­ной фор­мы, тёп­лый, сол­нечный цве­ток под­солну­ха спус­ка­ет­ся к не­му; он улы­ба­ет­ся, неж­но пог­ла­живая ле­пес­тки.

Там свер­ху па­уза, сме­шок, а за­тем, - Вы прес­ле­ду­ете ме­ня, Мис­тер Имс?

Он зап­ро­киды­ва­ет го­лову на­зад и сме­ёт­ся гром­ко, дол­го и с удо­воль­стви­ем.

Ари­ад­на, моя до­рогая, жаль, что ты это не слы­шишь, по­ка.


***


Ари­ад­ны ниг­де нет.

Имс про­шер­стил всё свер­ху до­низу: в мо­гиле де­вуш­ки, в не­кото­рых пог­ре­бени­ях дру­гих умер­ших, над клад­би­щем и вок­руг не­го - всё без­ре­зуль­тат­но. По­ка не слы­шит из но­вос­тей, что быв­ший па­рень и убий­ца Ари­ад­ны сбро­сил­ся вниз го­ловой с мос­та, и по­нима­ет, что его под­ру­га уш­ла нав­сегда.


***



Мёр­твые ду­маю, что ос­та­ют­ся тут из-за не­закон­ченных дел жи­вых - в этом они на­поло­вину пра­вы. Толь­ко они не зна­ют, что от­но­шения меж­ду умер­ши­ми и жи­выми вза­имос­вя­заны - они то­же дол­жны хо­теть ос­тать­ся в этом ме­тафи­зичес­ком пла­не, и ос­та­вать­ся они бу­дут до тех пор, по­ка их цель, ка­кой бы она не бы­ла, не вы­пол­нится.

Пос­ле то­го как всё не­завер­шённое осу­щест­вля­ют­ся, за­чем ещё здесь ос­та­вать­ся?


***


В пос­леднее вре­мя ста­ло слиш­ком ти­хо. Ари­ад­на бы­ла ещё той бол­тунь­ей, да и ла­понь­ке приш­лось у­ехать в ко­ман­ди­ров­ку ("Все­го на нес­коль­ких дней. Я ско­ро вер­нусь"). И Им­су бы­ло оди­ноко. Гор­до он дер­жит пос­ледний цве­ток, воз­ло­жен­ный на его мо­гилу; сте­белёк не­забуд­ки ка­жет­ся кро­шеч­ным в его ру­ке. Ин­те­рес­но, крес­тни­ца его ла­понь­ки, Фи­лип­па, всё-та­ки бу­дет пи­сать школь­ный док­лад про Аф­ри­ку или Ан­тар­кти­ду (в пос­леднее вре­мя, те­мы бе­сед с пуп­си­ком бы­ли всё бо­лее нос­таль­ги­чес­ки­ми и нес­коль­ко рас­се­ян­ны­ми, но это не бес­по­ко­ило Им­са дол­жным об­ра­зом)?

Вдруг он чувс­тву­ет сво­его лю­бимо­го и как рез­кий, ужас­ный взрыв бе­лой пе­леной вры­ва­ет­ся в его соз­на­ние, чувс­тву­ет впер­вые за де­сяти­летия, слы­шит зна­комый го­лос, сдав­ленный от бо­ли, слы­шит его крик.

Крик.

Имс бро­са­ет­ся сквозь вре­мя и прос­транс­тво, про­рыва­ясь че­рез ре­аль­ность без мыс­лей в го­лове о том, как один че­ловек на­ходит­ся на гра­ни меж­ду су­щес­тво­вани­ем и дру­гим ми­ром.

Холл оте­ля.

Упав­шая люс­тра, рух­нувшие по­толоч­ные бал­ки, лоп­нувшие тру­бы вез­де.

Пов­сю­ду кри­чат и бе­га­ют лю­ди.

Его лю­бимый ле­жит на по­лу, кровь яр­ким пят­ном рас­цве­та­ет на его кос­тю­ме - и это сов­сем не по­хоже на то­мат­ную пас­ту - ли­цо стре­митель­но блед­не­ет и жизнь уте­ка­ет из не­го.

Имс кри­чит в не­до­уме­нии и ужа­се, па­да­ет на ко­лени - да бу­дут прок­ля­ты все эти пра­вила - и за­жима­ет ру­кой са­мую круп­ную из зи­яющих ран, прог­ла­тыва­ет в се­бя ис­те­рику ког­да об­во­дит паль­ца­ми по вспо­рото­му жи­воту сво­его из­бран­ни­ка, ког­да тот хри­пит от нех­ватки воз­ду­ха и да­вит­ся кровью.

- У­иль­ям Имс?

Он по­дыма­ет взгляд, но слё­зы зас­ти­ла­ют его гла­за, и тог­да он из­верга­ет свой гнев на не­мате­ри­аль­ную жен­щи­ну, на кра­сивую Тень.

- Отъ­ебись от не­го! - Ры­чит он и об­ни­ма­ет уми­ра­юще­го пар­ня, пы­та­ясь за­щитить.

- Ме­ня зо­вут Мол. - Ещё шаг бли­же. - Я жнец.

- Мне нап­ле­вать кто и что ты. - Вып­лё­выва­ет Имс, но его (от­сутс­тву­ющие) внут­реннос­ти хо­лоде­ют.

Чис­тиль­щик.

- Имс, ты дол­жен дать ему уй­ти. - Го­ворит Мол, доб­рая и по­нима­ющая, но Имс су­дорож­но сме­ёт­ся, по­тому что он не мо­жет, не мо­жет!

- Ни за что!

- Ты дол­жен. - Она ста­новит­ся ко­леня­ми на мра­мор­ный пол и пе­чаль­но смот­рит на ли­цо мо­лодо­го че­лове­ка, ис­крив­лённое бо­лез­ненной гри­масой - мас­ку, ко­торую но­сили мно­гие лю­ди пе­ред смертью. - Это его вре­мя и я дол­жна заб­рать его.

- Тог­да те­бе при­дёт­ся выр­вать его из мо­их хо­лод­ных мёр­твых рук. - Ог­ры­за­ет­ся Имс, но вдруг его ла­понь­ка, за­дыха­ясь и буль­кая кровью, про­из­но­сит сло­во:

- Имс?

Бы­ва­ют мо­мен­ты, ко­торые не­обя­затель­но ос­та­нав­ли­вать, но не­об­хо­димо за­мед­лить. Лю­ди всег­да ут­вер­жда­ли, что та­кое про­ис­хо­дит во вре­мя чу­да, ког­да не­веру­ющие, на­конец, ви­дят бо­жес­твен­ное си­яние, а сле­пые по­луча­ют оза­рение. Та­кие мо­мен­ты ред­ки. Это вре­мя, ког­да хро­мые на­чина­ют хо­дить, ког­да грань меж­ду ре­аль­ностью и фан­та­зи­ей раз­мы­ва­ет­ся, ког­да гра­ниц не су­щес­тву­ет, ког­да под­ни­ма­ет­ся за­навес меж­ду жи­выми и мёр­твы­ми.

Уга­са­ющий тём­ный взгляд мо­лодо­го че­лове­ка фо­куси­ру­ет­ся на ар­мей­ском же­тоне, ко­торый ви­сит у Им­са на шее, пря­мо пе­ред ним, за­тем он сколь­зит вверх и смот­рит пря­мо Им­су в гла­за...

Имс ры­да­ет в от­ры­тую, да­вясь всхли­пами - не­важ­но, что он не мо­жет ни пла­кать, ни ды­шать; он чувс­тву­ет как рас­тво­ря­ет­ся в су­щес­тво­вании вмес­те с тя­нущей­ся ру­кой Мол.

- Нет. - Ры­да­ет он. - Нет, не его. По­жалуй­ста, толь­ко не его.

- Мне очень жаль. - Шеп­чет она, и кла­дёт ру­ку на лоб мо­лодо­го че­лове­ка.

- НЕТ! - Имс во­ет, ког­да его ла­понь­ка бь­ёт­ся в кон­вуль­си­ях раз и ещё раз.


***


- ...Я пой­ду и до­линою смер­тной те­ни, не убо­юсь зла...

Имс под­ни­ма­ет го­лову с гря­зи, про­буж­да­ясь от пре­рывис­то­го сна, слу­чай­но ло­мая и так мёр­твый под­солнух, ко­торый всё вре­мя при­жимал к гру­ди. Он не дви­га­ет­ся с мес­та, пос­коль­ку... ну, с тех пор как за­хотел уме­реть сно­ва.

- ...По­тому что Ты со мной; Твой жезл и Твой по­сох - они ус­по­ка­ива­ют ме­ня. Ты при­гото­вил пре­до мною тра­пезу в ви­ду вра­гов мо­их; умас­тил еле­ем го­лову мою; ча­ша моя пре­ис­полне­на.

По­том по­хоро­ны. Имс мед­ленно вста­ёт и слег­ка нак­ло­ня­ет го­лову, ста­ра­ясь рас­слы­шать.

- Он хо­тел, что­бы его по­хоро­нили здесь, в этом са­мом мес­те. - Го­ворит муж­ской го­лос, гру­бый и про­курен­ный. - Ар­тур всег­да был пе­дан­ти­чен в та­ких ве­щах.

Ка­кой ещё на хуй Ар­тур?

Из пос­ледних сил Имс под­ни­ма­ет­ся над зем­лёй; тон­кие си­лу­эты поч­ти пол­ностью рас­се­ива­ют­ся, как след от ды­хания на зер­ка­ле. Это при­мер то­го, как да­леко длин­ные паль­цы го­ря мо­гут до­тянуть­ся, да­же в заг­робном ми­ре. Но­вое над­гро­бие сто­ит пря­мо ря­дом с его собс­твен­ной ста­рой по­тёр­той пли­той, и пе­рег­ру­жено цве­точ­ны­ми ком­по­зици­ями. Ма­лень­кая де­воч­ка сто­ит пе­ред ним, про­ливая слё­зы по ще­кам, и прос­ле­жива­ет од­ним паль­цем имя, выг­ра­виро­ван­ное на па­мят­ни­ке: А, Р, T.

- Фи­лип­па!

Де­воч­ка обо­рачи­ва­ет­ся и шеп­чет быс­тро:

- По­ка, дя­дя Ар­тур. - Она по­цело­вала над­гро­бие и уш­ла за от­цом.

Имс смот­рит ей вслед и пос­те­пен­но по­нима­ет, что кто-то ещё наб­лю­да­ет за ухо­дящей де­воч­кой - мо­лодой че­ловек, оде­тый в бе­зуп­речный кос­тюм, мяг­ко пог­ла­жива­ет его щё­ку и чувс­твен­но це­лу­ет. Имс, при­мёр­зший к мес­ту и не в сос­то­янии что-ни­будь ска­зать, смот­рит, как мо­лодой че­ловек по­вора­чива­ет­ся к не­му, и го­ворит:

- Что ж, я мёртв.

Имс ки­ва­ет, шум­но сгла­тывая. Тём­ные гла­за смот­рят вниз на же­тон, рас­ши­ря­ют­ся от осоз­на­ния, а за­тем и ли­цо оза­ря­ет­ся от по­нима­ния, взгляд ста­новит­ся кра­сивее, чем лю­бой под­солнух.

- Имс?

- Мне очень жаль, - вы­пали­ва­ет тот ви­нова­то. - Я не мог... Я пы­тал­ся, но ты... - Он за­мол­ка­ет, опа­са­ясь от­торже­ния, ког­да Ар­тур, пе­чаль­но улы­ба­ясь, ка­ча­ет го­ловой.

- Это всё рав­но дол­жно бы­ло слу­чить­ся. Рак под­же­лудоч­ной же­лезы. - Он по­жима­ет тон­ки­ми пле­чами, за­сунув ру­ки в кар­ма­ны. - Они да­ли мне пять ме­сяцев. - Мед­ленно по­вора­чива­ет­ся и смот­рит на собс­твен­ное над­гро­бие, усе­ян­ное цве­тами, а за­тем пе­рево­дит взгляд на за­сох­ший под­солнух, ко­торый Имс всё ещё сжи­мал в ру­ках. - Это?..

Имс пос­мотрел вниз и вдруг сму­тил­ся, по­иг­ры­вая мёр­твым цвет­ком.

- Я толь­ко от те­бя всег­да что-ни­будь по­лучал, зо­лот­це. - Го­ворит он ти­хо и пе­рес­ту­па­ет с но­ги на но­гу. Ар­тур мол­чит. - Ты был единс­твен­ным, кто ког­да-ли­бо...

Лёг­кое при­кос­но­вение к ли­цу зас­тавля­ет его сде­лать вздох, в бук­валь­ном смыс­ле, по­тому что ру­ка Ар­ту­ра неж­ная, тёп­лая, и вдруг Имс сам се­бя ощу­ща­ет чем-то боль­шим, чем прос­тое вос­по­мина­ние, боль­шим, чем приз­рак. И ког­да Ар­тур це­лу­ет его - слад­кий, за­меча­тель­ный и ре­аль­ный - это да­же луч­ше, чем свет от ты­сячи под­солну­хов.


***


Они жи­ли дол­го и счас­тли­во.

Жи­ли? Эх, се­ман­ти­ка. Счас­тли­во? Ну... де­ло вку­са, по­тому что ка­кие от­но­шения бу­дут счас­тли­выми пос­то­ян­но? Но они точ­но вмес­те... веч­ность...

Брач­ные обе­ты - за­лог при­вер­женнос­ти и вер­ности по­ка смерть не раз­лу­чит нас, но лю­бовь за смер­тным за­наве­сом длит­ся ещё доль­ше.