I'm bored. Take off your clothes.
Пока смерть не разлучит нас.
Автор: aimlesstravels
Переводчик: AlikSunshine
Оригинальный текст: aimlesstravels.livejournal.com/8626.html
Фэндом: Начало
Основные персонажи: Артур, Имс, Ариадна
Пэйринг или персонажи: Имс/Артур
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Мистика, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Нецензурная лексика
Кол-во частей: 2
Статус: завершён
Описание: Имс – приведение и Артур - единственный, кто всегда приносит ему цветы.
Примечания переводчика:
RIP моему ноутбуку, который унёс с собой первоначальный перевод первой части.
Вот он мой муз, который помогал на всём пути. Не смогла выбрать и вставить в текст что-то определённое, так как подходит всё.
Трек-лист:
Zack Hemsey – Fade Away
Zack Hemsey – The Way
Zack Hemsey – Revelations (Remix)
Zack Hemsey – Remember Me
Zack Hemsey – Standing Still
Zack Hemsey – Changeling (New Beginnings)
Zack Hemsey – Empty Room
Zack Hemsey – I'll Find A Way
А вот ещё и коллажик собственного производства. ^^
Часть первая.
читать дальшеГоворят, быть мертвецом – это удача – комфортно отдыхать под шестью футами земли и дремать во веки веков - целую вечность - быть в блаженном неведении происходящей жестокости в тёмном и безобразном мире, удачно отойдя от забот и неприятностей жизни. Те, кто верят в загробную жизнь, утверждают, что мёртвые находятся в лучшем мире, ходят по золотым улицам через жемчужные ворота или ведут беседы с Анубисом и Гором, развлекаются с семьюдесятью двумя девственницами и играют с Цербером.
Они говорят, умершие находят умиротворение.
Ясно, они идиоты, которые, очевидно, никогда прежде не были мертвы и поэтому не имеют понятия о чём, блядь, толкуют. Сам факт того, что они всё ещё могут говорить - доказывает это. Мертвецы не рассказывают сказки, даже если и могли, то сказали бы правду. Ах, ну и если бы они могли говорить, то тогда уж точно рассказали нам сказки.
***
Это тихое и неприметное маленькое кладбище не пользовалось популярностью у общественности, если можно так выразиться. Рядом нет примыкающей церкви и прихожан, приезжающих каждое воскресение, чтобы почтительно потоптаться на костях мёртвых. Никаких загруженных автострад поблизости и никакого мемориала по благотворительному заказу какого-нибудь богача или конгрессмена, решившего потратить деньги налогоплательщиков. Небольшое, с пятьюдесятью или шестьюдесятью надгробиями. С недавних пор люди перестали хоронить здесь. Кованая железная оградка огораживает небольшой участок, и сторож, который раз в неделю выходит косить траву, проверяет, чтобы всё выглядело более-менее аккуратно, отгонял слоняющихся детей.
Периодически появляются посетители на дни рождения, смерти и памяти, на годовщины. Выросшие дети посещают последнее место упокоения своих родителей, держа в одной руке пышные букеты и таща за собой маленьких наивных внуков, которые никогда не узнают своих прадедушек и прабабушек. Старушка, ковыляющая каждое воскресение в своей лучшей траурной шляпке с чёрной вуалью и страусиным пером, до сих пор носит своё обручальное кольцо (настоящая любовь никогда не умрёт). Убитый горем любовник в течение двух месяцев, приезжающий по рыдать, да пролить крокодильи слёзы, чтобы потом никогда более не вернуться сюда.
Цветы всех форм и размеров: красочные композиции или одинокие стебли, посаженные в землю или просто перевязанные лентой между собой. Они украшают собой мраморные плиты. Розы, лилии, незабудки самого синего цвета рассеяны тут, там и везде.
За исключением одной.
В конце концов, кто будет заботиться о заброшенном полуразрушенном камне, спрятанном в дальнем углу кладбища с глаз долой, бороться с грязью и сорняками? Никто. Из всех могил - эта единственная, у которой никогда не было ни одного посетителя, ни одного цветка в память. Это простая и некрасивая маленькая плита, с одним лишь словом, выгравированным на её поверхности - «Имс».
***
Вопреки тому, что многие думают, души умерших действительно могут переселяться в материальные объекты или любимые цветы, например. Когда цветы приносят на могилу, то всякий раз кладут бутонами к лицу усопшего. Говорят, что лучшие друзья девушек – это бриллианты, тогда лучшие друзья покойников – цветы.
Розами восхищались всегда, маргаритки действительно сладки, а лилии начинают источать вонь уже через пару дней. Подсолнухи, хотя это редкость, бесспорно, самые лучшие, потому что излучают солнечный свет, тепло и обожание – долгий и прочны признак истинной любви.
***
- Шах и мат.
Лоб девушки хмурится, когда та всматривается в чёрно-белую клетку на доске, и приоткрывает рот.
- Этого не может быть... - Смотрит она с подозрением. - Имс.
- Что? - Спрашивает он, вскидывая руки вверх в обезоруженном жесте. - Всё совершенно законно, Ари. Можешь проверить книгу правил, если хочешь. Я не жульничал.
Она ощутимо бьёт его по руке.
- Мошенник, - обвиняет она игриво, но глаза её искрятся весельем.
Имс ухмыляется и протягивает руку, чтобы щёлкнуть свою подругу по лбу, подавляя желание схватить и начистить той макушку. Но ряд стежков, охватывающих почти всю голову, всё-таки сдерживает этот неожиданный порыв, поэтому он просто сидит сложа руки и смотрит, как её "королева" съедает его "пешку".
Ариадна Элейн Брукс, всего лишь двадцать три года. Изнасилована и избита до смерти ревнивым бывшим парнем. Она до сих пор носит на своей коже доказательства о нападении, как боевые раны. Такие повреждения редкость среди мёртвых (не так уж и плохо, потому что, если это было бы нормой, то Имс тогда вообще лежал неподвижно, с потерянной нижней частью тела и с вывалившимися внутренностями), и он смотрит в потускневшие широкие глаза, как у лани; уродливые пурпурно-чёрные синяки, как татуировки рассыпаны по бледной коже девушки. Имс вновь чувствует непреодолимое желание избить того говнюка до смерти, но по понятным причинам, не может этого сделать.
Храбрая маленькая Ариадна, храни ее Господь, не ушла в этот мир тихо. Она боролась до последнего, как тигр, сказала она, и почти уверена, что тот ублюдок в ближайшее время не сможет иметь детей.
- Имс?
- Что такое?
- У тебя снова "то" выражение лица, - говорит она тихо.
Прядь тёмно-каштановых волос скользит по её вывихнутому плечу. Взяв "слона" в свою ладонь и обхватив его тоненькими длинными пальчиками, она стала вертеть им над доской.
- Всё в порядке? - Добрая и заботливая Ариадна. Она действительно ушла слишком рано.
- Просто замечательно, голубушка, - ободряюще улыбнулся Имс, стараясь не морщиться, когда её ответная улыбка открыла вид на жуткую рану вдоль щеки.
Конечно, он был мёртв уже большую часть столетия и призраки со всякой жутью никогда не беспокоили его раньше, но подобный вид молодой симпатичной женщины (или мужчины) будоражил его кровь. Хотя, он сам сейчас представлял мешок с костями, да призрачный образ. Возможно, это просто солдат говорит в нём.
Ариадна внезапно вскакивает. Фигурка выскальзывает из её руки и падает на пол, а всё внимание девушки устремляется вверх на потолок из грязи и земли - земли живых.
- Там кто-то есть, - говорит она и улыбка до ушей тут же растягивается на довольном и счастливом лицо.
- Твои родители? - Предполагает Имс.
Он видел этот взгляд - как от удара молнии или особо потрясающего открытия - на лицах многих других, когда приходят посетители. Он склоняет голову с улыбкой, радуясь её счастью.
- Ну, иди уже.
Она кивает и тут же исчезает в струйке дыма (её бывший пытался сжечь тело, чтобы скрыть улики, больной ублюдок), растворяясь в воздухе. Имс со вздохом прислоняется к стене из утрамбованной грязи за спиной. Он знает, что на самом деле не должен ничего чувствовать. В конце концов, он был похоронен здесь более пятидесяти лет назад и с тех пор не видел у себя ни одного посетителя. Имс уныло смотрит вниз на свой армейский жетон, до сих пор висящий на шее, помятый и с дырочками от пуль, поцарапанный, но сохранивший его фамилию для идентификации. Имс знает, что должен быть благодарен, раз не остался там, на пляжах Нормандии на съедение чайкам и стервятникам, или просто не сожжён дотла на огромном костре. Мучительная боль и одиночество просочились в его существование вместе с появлением Ариадны. До этого он просто вечность спал.
Он не смог сдержаться и принял бедную голубку под своё крыло, когда нашёл её рыдающую и просящую своих родителей и друзей, пришедших на похороны, увидеть и услышать ее: "Пожалуйста! Пожалуйста, я здесь! Я здесь, черт побери!" Он помнит, как проснулся на маленьком кладбище. Последнее, что он видел, была его собственная нижняя часть тела, оторванная от остальной, и вместо паники и гнева, почувствовал лишь горькое смирение.
- Имс! - Ариадна внезапно появляется прямо перед ним, смущаясь и краснея, заливая ярким румянцем свои бледные щёки, и прижимаяк груди букет ярко-жёлтых нарциссов. Внутри всё будто обрывается и маленькая щепка ревности покалывает в груди - но Имс только картинно хмурится - так как родители Ариадны приносят лишь розовые розы - любимые цветы их покойной дочери.
- Он снова здесь!
- Кто?
Ариадна закатывает глаза и пихает его локтем вбок.
- Тот парень! Ну, ты знаешь. - Несмотря на недавнюю смерть (пять недель и два дня), по сравнению с Имсом, Ариадна более приспособлена к вылазкам в мир живых - просто ещё не может и не хочет отпустить - и приносит оттуда последние новости и сплетни.
- Который наводит здесь порядок, - она посылает ему лукавый взгляд. - Милый и с фантастической задницей, по словам старой Миссис Элойз.
Имс качает головой.
- Новый владелец?
Девушка пожимает плечами.
- Не знаю, но смотри! - Она выставляет букет вперед, снова краснея. - Разве они не чудесны?
- Они прекрасны, Ари. - Ласково мурлычет Имс.
Было бы просто чудом, если тот человек, бродя вокруг кладбища заметит уродливое маленькое надгробие в дальнем углу, и если этот щедрый незнакомец остановится, чтобы положить цветок на его могилу. Но как говорят, есть ожидание, а есть реальность.
Ариадна, всегда проницательная, аккуратно кладёт руку ему на плечо.
- Он обходит их всех, Имс, - мягко говорит она, а затем набрасывается на свой букет, яростно обнимая. - Не волнуйся, он и к тебе придёт.
Да, Имс вспоминает, что так же надеялся с предыдущим смотрителем и тем, что был до него.
***
Автоматная очередь.
Эдди, слева от него, кричит и бьётся коленями оземь, хватаясь за обрубок своей недавно целой руки. Джейсон, прямо перед ним, взрывается фонтаном крови и кусками плоти. Маршалл, справа, одновременно блюёт и орёт что-то про свою мать. Резкий едкий запах смерти пронизывает солёный морской воздух, настолько густой, что его почти можно попробовать.
Ноги скользят, когда он бежит по мокрому песку. Он думает о покерной фишке в кармане. "На счастье, - сказала мама и поцеловала лоб, - вернись ко мне, мой милый". Его товарищи умирают там и тут, а он думает о том, как вечность будет спать и видеть этот бой с винтовкой у себя в руках.
И тогда удача покидает его. Свинцовые пули прошивают быстро, противно и чертовски мучительно. Его тело падает на песчаное поле боя, он смотрит на серое-серое небо и думает о том, что никогда больше не увидит лицо своей бедной матери, что никогда не осуществит ни одной своей мечты и никогда больше не влюбится...
А потом темнота.
Имс резко просыпается - крики прошлого столетия всё ещё звенят в ушах - и смаргивает. Он довольно крепко спал. Джонатан Райдер, двумя рядами выше, рассказал о страшной грозе пару месяцев назад, и Имс ничего не помнил с той ночи. На самом деле, единственной причиной чтобы просыпаться - была Ариадна. Так почему...
- Это действительно было так давно, не правда ли? - Ломаный голос звучит через завесу, отделяющую живых от мёртвых, ровный и тонкий, но добрый, а затем протягивается рука, слегка чистя уродливую плиту, и Имс забывает, как дышать.
Кто-то говорит с ним, касается надгробия и убирает грязь, бережно протирая мягкой и влажной тряпкой его имя, аккуратно убирая лишайники и мох, хоть это было не очень приятно, но Имс может думать только о том, что кто-то сейчас рядом.
- Отлично, давай посмотрим. - Ещё одно касание пальцами - и Имс может с точностью сказать, что они длинные и элегантные, как у художника, и, ох, это уж совсем не заставляет его колени немножко подрагивать, если честно - к надгробию и задумчивый шёпот. - Имс, да?
Имс никогда не думал, что ему так сильно будет нравиться звук собственного имени.
Он проводит остаток дня, проигрывая в памяти ощущения нежного прикосновения молодого человека к его надгробию, этот голос, произносящий его имя, очаровывая искрой мимолётного внимания после такого длительного покоя. Ариадна заходит в гости и буквально визжит, когда узнаёт о визитёре, да обнимает так крепко, что Имсу кажется, будто она сломала ему рёбра (если бы они у него были), и говорит самодовольно:
- Я же тебе говорила. - Но когда узнает, что молодой человек не оставил ни одного цветочка, сразу сдувается и приходит в замешательство, но Имсу действительно не на что жаловаться.
Этот добрый молодой человек, кем бы он ни был, уже и так стал достаточно родным в воображении Имса.
Тем не менее, Имс с нетерпением ждёт следующего дня.
***
- Мистер Имс.
Он встаёт на цыпочки, вытягивая шею и пытается выглянуть сквозь слой грязи, отделяющей его от посетителя, и подавляет дрожь от вежливого приветствия, ожидая неизвестно чего.
Он чувствует себя как в тумане, стелющимся над землёй. Просто неописуемо.
Подумайте о первом поцелуе, первом оргазме, непревзойдённых затапливающих эмоциях в день свадьбы или при прикосновении дула пистолета к виску: восторг, радость и ужас - всё слилось воедино - эмоции, которые ни один из живых не может испытать - и Имс почти задыхается, всматриваясь в красоту и сияние не имеющих аналогов в мире мёртвых, и мягко обхватывает своими мозолистыми пальцами стебелёк подсолнуха. Тепло окружает его, как одеяло, как пара рук обвитых вокруг тела и обнимающих его, такое реальное, тёплое и живое.
Имсу кажется, что он в этот момент начинает влюбляться.
***
Его лапонька продолжает возвращаться день за днём, в любую погоду и каждый день со свежими цветами: гиацинты, незабудки, розы, хризантемы - но подсолнухи всегда были у Имса самыми любимыми. Молодой человек продолжает делать свой обход вокруг кладбища, но при этом обязательно посещает его, садится на землю и начинает что-нибудь говорить, будто знает, что Имс может услышать его, будто знает, что тот влюбился в его голос.
Он слушает рассказы своего лапоньки про делового партнера и его детей, маленького Джеймса, который хочет вырасти и стать Суперменом и Филиппу, которая выглядит, как её мать, но имеет вспыльчивый и заносчивый характер, из-за чего часто попадает в беду. Он слушает жалобы на работу, о том, как прошёл день, о Макиавелли, Платоне и глупых таможенниках за рубежом - обо всём и ни о чем, пока Имс не задумывается, что этот их своеобразный ритуал мало-мальски можно назвать свиданием.
(Хa! Мечтает он.)
А пока, Имсу очень нравится просто слушать голос молодого человека, просто сидеть здесь, вдыхать запах чистого белья и лаванды - лосьона после бритья - купаться в присутствии ближнего, которого узнал и запомнил, но Имс знает, что вскоре этого не будет хватать. Знает, что в ближайшее время, жажда и необходимость видеть этого лапоньку станет больше, чем он может вынести, что боль внутри - что странно, потому как он думал, перестал чувствовать давным-давно - вырастет, раздуется, как волна и станет неукротимой.
Тогда визиты прекращаются.
Часть вторая.
читать дальшеЧасть вторая.
Проходит несколько дней, затем неделя, потом две. Время не имеет значения для мёртвых, но Имс считает каждый прошедший день. У его лапоньки была привычка приходить каждый раз в одно и то же время, как по часам, словно по расписанию. Сначала у Имса на душе кошки скреблись, потом понемногу стало нарастать беспокойство и, наконец, пришло отчаяние.
- Имс, так дальше не может продолжаться, - твёрдо говорит ему Ариадна, но он видит, что она обеспокоена, покусывает зубами нижнюю губу, разбитую и с запёкшейся кровью.
- Посмотри, ты же весь... истончился. - Она тычет в него рукой, на что Имс только отмахивается.
- Ариадна, уходи.
Она вздыхает и упирает руки в боки.
- Хорошо, послушай. Вместо того чтобы сидеть здесь и киснуть, почему тебе просто не явиться к нему?
Имс сдувается, пальцы в кармане теребят покерную фишку, а глаза сверлят пол.
- Ну, ты понимаешь... Я действительно не думаю, что... - Вздыхает он, пока Ариадна нетерпеливо переступает с ноги на ногу. - Я на самом деле никогда раньше ни к кому не являлся.
Ариадна ошеломлённо моргает.
- Но ты же такой... старый, - говорит она растерянно. Сама девушка уже являлась к родителям, пыталась помочь уменьшить горечь от своей кончины, а также пыталась свести с ума бывшего парня. Вы должны знать, что такое женское презрение. Попробуйте представить, что может сотворить праведный гнев несправедливо убитой пылкой молодой женщины, как Ариадна.
Не то чтобы Имс никогда не хотел попробовать свои силы в явлении, просто раньше не для кого, да и незачем было это делать. И он не знает, хотел бы лапонька также увидеть его, потому как сам он просто глупое надгробие.
***
Существуют особые правила явления. Это не просто предложения или полезные советы для рассмотрения. Нет, они обязательны. И если вы не будете следовать им, то получите неприятностей на свою бестелесную задницу.
Во-первых, посещаемый в некотором роде должен сам захотеть присутствия умершего. Правда не удивительно? Что, вы не думайте, идиоты, которые гоняются за мнимыми духами и фантомами заслуживают того, чтобы быть напуганными до усрачки. Да и эти невежественные жертвы на самом деле не так уж и невинны - они забираются в дома, которые не являются их собственностью - они напрашиваются на это!
Люди говорят про незавершённые дела и бла-бла-бла, но на самом деле, они те, кто манят, и визитёры могут только прислушаться к их призыву. Это не похоже на мёртвых - взять и свальсировать из могилы, чтобы прийти посмотреть как живчики не могут их отпустить. Вы никогда не пробовали быть мёртвым в мире живых? Это непросто.
Во-вторых, умершие - только наблюдатели, не более того, и ни в коем случае они не должны вмешиваться в жизнь живых. У них была возможность сделать это, когда были ещё живы, и если умерший отчаянно хочет или должен сделать что-то это здесь и сейчас, то знаете что? Не повезло. Дистанционное общение - это хорошо - делать намёки на своё присутствие тут и там, пока умерший вдруг не становится невидимым Джимини Крикетом, чтобы распланировать жизнь и там и тут.
И в-третьих, наиболее важное правило: ни при каких обстоятельствах не прикасаться к посещаемому. Даже если мёртвым удаётся это сделать - данное умение трудно приобрести и тем более поддерживать - то такое абсолютно запрещено. Мёртвые не должны маскироваться под своего рода неупокоенного духа или суккуба. Хотя перемещать неодушевлённые предметы на самом деле здорово. Попробуйте трюк с жалюзи. Это классика. Получается каждый раз.
Но не трогайте их. Иначе может начаться просто неописуемая дермовщина.
***
- Хорошо, - Ариадна отступает и удовлетворённо улыбается. - Ты готов.
Имс смотрит на себя: военная форма цвета воздушно-десантных войск, в которую был одет, когда умер и армейский жетон, отполированный до блеска.
- Неужели всё это действительно необходимо?
- Ну, ты же хочешь выглядеть на все сто, не так ли? - Выпрямляется Ариадна, отвлекаясь от чистки его ботинок. - Отлично. Ты ведь знаешь все правила?
- Прямо по сердцу, голубушка.
Правда Имс не стал уточнять, что всегда хуй клал на все эти правила.
Глаза смотрят только вперёд, и он идёт через занавес, отделяющий мир мёртвых от живых, и в первый раз более чем за полвека слышит приятную музыку и чувствует прохладный ветерок на лице.
***
Он стоит возле окна, глядя сквозь прозрачные шторы на мощёную улицу, на странные автомобили снующие повсюду, на ярко одетых женщин, гуляющих в одежде, которая совсем не защищает их целомудрие в настолько живом мире, что на мгновение Имс может почти ощутить, как его лёгкие расширяются, а сердце бьётся.
- Кобб, я же сказал тебе, нет.
Этот голос. Имс оборачивается, его глаза расширяются, губы подрагивают от страха, и смотрит.
Молодой человек - его золотце - темноволосый, ладный и гибкий, холёный и блядски привлекательный, раздражённо проводит пальцами по волосам когда отрывисто говорит в странный маленький прибор напротив уха, и да, Имс действительно зависает при виде этих длинных элегантных и красивых пальцев.
- Мне всё равно, что есть риск. - Он вздыхает и садится за стол, берёт ручку, плотно сжимая её в руке, и хмурится, всматриваясь в лист бумаги. - Ты этого не знаешь. - Он вдруг делает паузу, плотно сжимает челюсть и прищуривается. - Нет, я не буду. - Он встаёт, захлопывает это маленькое устройство и кидает его через всю комнату. Пролетев прямо через Имса, оно ударяется о стену с оглушительным стуком.
Отследив траекторию там, где вещица прошла через желудок, Имс посмотрел на пупсика, уткнувшего своё прекрасное лицо в ладони, и напряжённые от стресса плечи, быстро пересекает половину комнаты - или проплывает, как вам больше нравится - и протягивает руку, намереваясь утешить, смягчить гневные линии опущенных уголков рта молодого человека, чтобы забрать лишь часть того негатива, что другой дал ему.
Ни при каких обстоятельствах не прикасайтесь к живым. Это абсолютно запрещено.
Он отдёргивает свою руку в миллиметре от плеча в накрахмаленной белой оксфордской рубашке, потому как лапонька поворачивает голову в его сторону, и Имс в панике думает, что так легко и глупо выдал себя.
Но нет, тёмные глаза смотрят прямо сквозь него, и молодой человек встаёт. Быстро отступив в сторону - он действительно не хотел, чтобы через него прошли - Имс смотрит, как золотце идёт на модную, комфортную и внушительных размеров кухню, направляясь к плите с кипящей на ней кастрюлей, и наклоняясь, чтобы достать что-то из нижних шкафчиков.
Старая Миссис Элойз была права. У его пупсика просто изумительная задница.
Разложенные бумаги привлекают внимание, и Имс смотрит на них; глаза бегают взад и вперёд, осматривая документы и досье - предположительно файлы об охране и взломанные отчёты; брови у него приподнимаются вверх от удивления и восхищения. Его лапонька, кажется, частный военный консультант и чертовски хороший разведчик, и Имс, вроде бы, улыбается. Это то, о чём он знает.
Глядя на свою руку, он сгибает пальцы и пытается сконцентрироваться, тянется к брошенному пишущему инструменту с надеждой.
Пожалуйста! О, пожалуйста...
Ручка приятно холодит руку, и Имс почти задыхается от радостного смешка, душит его в себе. Затем быстро просматривает стратегию миссии, и прикоснувшись пером бумаги, начинает писать крупную незамысловатую надпись рядом с маленькой аккуратной печатью, с большой осторожностью, чтобы донести смысл написанного до лапоньки, и подписав её "И".
Только когда Имс исчезает, то видит тень, стоящую на кухне рядом с любимым - своим избранником, который сейчас бормотал себе под нос ругательства и был покрыт красной томатной пастой, зрелище которое Имс собирался запомнить и воспроизводить в уме снова и снова, потому как это было просто очаровательно - тень, похожую на силуэт стройной женщины.
Имс был бы зол (ибо кто ещё имеет право являться к его избраннику), если бы не страх, что набухал в животе, страх от осознания того, что тень не являлась ни мёртвой, ни живой.
***
- Ну, - это первое, что он слышит, когда просыпается от изматывающего сна, в котором провалялся после экскурсии в мир живых (явление - дело трудное, запомните), впервые видя во сне не пули и кровь, а красную томатную пасту и своего лапоньку, молодого, очаровательного и такого живого.
- Я прошу прощения за то, что не приходил так долго. Трудности на работе. В общем, не важно.
Имс терпеливо ждёт, и правильной формы, тёплый, солнечный цветок подсолнуха спускается к нему; он улыбается, нежно поглаживая лепестки.
Там сверху пауза, смешок, а затем, - Вы преследуете меня, Мистер Имс?
Он запрокидывает голову назад и смеётся громко, долго и с удовольствием.
Ариадна, моя дорогая, жаль, что ты это не слышишь, пока.
***
Ариадны нигде нет.
Имс прошерстил всё сверху донизу: в могиле девушки, в некоторых погребениях других умерших, над кладбищем и вокруг него - всё безрезультатно. Пока не слышит из новостей, что бывший парень и убийца Ариадны сбросился вниз головой с моста, и понимает, что его подруга ушла навсегда.
***
Мёртвые думаю, что остаются тут из-за незаконченных дел живых - в этом они наполовину правы. Только они не знают, что отношения между умершими и живыми взаимосвязаны - они тоже должны хотеть остаться в этом метафизическом плане, и оставаться они будут до тех пор, пока их цель, какой бы она не была, не выполнится.
После того как всё незавершённое осуществляются, зачем ещё здесь оставаться?
***
В последнее время стало слишком тихо. Ариадна была ещё той болтуньей, да и лапоньке пришлось уехать в командировку ("Всего на нескольких дней. Я скоро вернусь"). И Имсу было одиноко. Гордо он держит последний цветок, возложенный на его могилу; стебелёк незабудки кажется крошечным в его руке. Интересно, крестница его лапоньки, Филиппа, всё-таки будет писать школьный доклад про Африку или Антарктиду (в последнее время, темы бесед с пупсиком были всё более ностальгическими и несколько рассеянными, но это не беспокоило Имса должным образом)?
Вдруг он чувствует своего любимого и как резкий, ужасный взрыв белой пеленой врывается в его сознание, чувствует впервые за десятилетия, слышит знакомый голос, сдавленный от боли, слышит его крик.
Крик.
Имс бросается сквозь время и пространство, прорываясь через реальность без мыслей в голове о том, как один человек находится на грани между существованием и другим миром.
Холл отеля.
Упавшая люстра, рухнувшие потолочные балки, лопнувшие трубы везде.
Повсюду кричат и бегают люди.
Его любимый лежит на полу, кровь ярким пятном расцветает на его костюме - и это совсем не похоже на томатную пасту - лицо стремительно бледнеет и жизнь утекает из него.
Имс кричит в недоумении и ужасе, падает на колени - да будут прокляты все эти правила - и зажимает рукой самую крупную из зияющих ран, проглатывает в себя истерику когда обводит пальцами по вспоротому животу своего избранника, когда тот хрипит от нехватки воздуха и давится кровью.
- Уильям Имс?
Он подымает взгляд, но слёзы застилают его глаза, и тогда он извергает свой гнев на нематериальную женщину, на красивую Тень.
- Отъебись от него! - Рычит он и обнимает умирающего парня, пытаясь защитить.
- Меня зовут Мол. - Ещё шаг ближе. - Я жнец.
- Мне наплевать кто и что ты. - Выплёвывает Имс, но его (отсутствующие) внутренности холодеют.
Чистильщик.
- Имс, ты должен дать ему уйти. - Говорит Мол, добрая и понимающая, но Имс судорожно смеётся, потому что он не может, не может!
- Ни за что!
- Ты должен. - Она становится коленями на мраморный пол и печально смотрит на лицо молодого человека, искривлённое болезненной гримасой - маску, которую носили многие люди перед смертью. - Это его время и я должна забрать его.
- Тогда тебе придётся вырвать его из моих холодных мёртвых рук. - Огрызается Имс, но вдруг его лапонька, задыхаясь и булькая кровью, произносит слово:
- Имс?
Бывают моменты, которые необязательно останавливать, но необходимо замедлить. Люди всегда утверждали, что такое происходит во время чуда, когда неверующие, наконец, видят божественное сияние, а слепые получают озарение. Такие моменты редки. Это время, когда хромые начинают ходить, когда грань между реальностью и фантазией размывается, когда границ не существует, когда поднимается занавес между живыми и мёртвыми.
Угасающий тёмный взгляд молодого человека фокусируется на армейском жетоне, который висит у Имса на шее, прямо перед ним, затем он скользит вверх и смотрит прямо Имсу в глаза...
Имс рыдает в отрытую, давясь всхлипами - неважно, что он не может ни плакать, ни дышать; он чувствует как растворяется в существовании вместе с тянущейся рукой Мол.
- Нет. - Рыдает он. - Нет, не его. Пожалуйста, только не его.
- Мне очень жаль. - Шепчет она, и кладёт руку на лоб молодого человека.
- НЕТ! - Имс воет, когда его лапонька бьётся в конвульсиях раз и ещё раз.
***
- ...Я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла...
Имс поднимает голову с грязи, пробуждаясь от прерывистого сна, случайно ломая и так мёртвый подсолнух, который всё время прижимал к груди. Он не двигается с места, поскольку... ну, с тех пор как захотел умереть снова.
- ...Потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
Потом похороны. Имс медленно встаёт и слегка наклоняет голову, стараясь расслышать.
- Он хотел, чтобы его похоронили здесь, в этом самом месте. - Говорит мужской голос, грубый и прокуренный. - Артур всегда был педантичен в таких вещах.
Какой ещё на хуй Артур?
Из последних сил Имс поднимается над землёй; тонкие силуэты почти полностью рассеиваются, как след от дыхания на зеркале. Это пример того, как далеко длинные пальцы горя могут дотянуться, даже в загробном мире. Новое надгробие стоит прямо рядом с его собственной старой потёртой плитой, и перегружено цветочными композициями. Маленькая девочка стоит перед ним, проливая слёзы по щекам, и прослеживает одним пальцем имя, выгравированное на памятнике: А, Р, T.
- Филиппа!
Девочка оборачивается и шепчет быстро:
- Пока, дядя Артур. - Она поцеловала надгробие и ушла за отцом.
Имс смотрит ей вслед и постепенно понимает, что кто-то ещё наблюдает за уходящей девочкой - молодой человек, одетый в безупречный костюм, мягко поглаживает его щёку и чувственно целует. Имс, примёрзший к месту и не в состоянии что-нибудь сказать, смотрит, как молодой человек поворачивается к нему, и говорит:
- Что ж, я мёртв.
Имс кивает, шумно сглатывая. Тёмные глаза смотрят вниз на жетон, расширяются от осознания, а затем и лицо озаряется от понимания, взгляд становится красивее, чем любой подсолнух.
- Имс?
- Мне очень жаль, - выпаливает тот виновато. - Я не мог... Я пытался, но ты... - Он замолкает, опасаясь отторжения, когда Артур, печально улыбаясь, качает головой.
- Это всё равно должно было случиться. Рак поджелудочной железы. - Он пожимает тонкими плечами, засунув руки в карманы. - Они дали мне пять месяцев. - Медленно поворачивается и смотрит на собственное надгробие, усеянное цветами, а затем переводит взгляд на засохший подсолнух, который Имс всё ещё сжимал в руках. - Это?..
Имс посмотрел вниз и вдруг смутился, поигрывая мёртвым цветком.
- Я только от тебя всегда что-нибудь получал, золотце. - Говорит он тихо и переступает с ноги на ногу. Артур молчит. - Ты был единственным, кто когда-либо...
Лёгкое прикосновение к лицу заставляет его сделать вздох, в буквальном смысле, потому что рука Артура нежная, тёплая, и вдруг Имс сам себя ощущает чем-то большим, чем простое воспоминание, большим, чем призрак. И когда Артур целует его - сладкий, замечательный и реальный - это даже лучше, чем свет от тысячи подсолнухов.
***
Они жили долго и счастливо.
Жили? Эх, семантика. Счастливо? Ну... дело вкуса, потому что какие отношения будут счастливыми постоянно? Но они точно вместе... вечность...
Брачные обеты - залог приверженности и верности пока смерть не разлучит нас, но любовь за смертным занавесом длится ещё дольше.
Автор: aimlesstravels
Переводчик: AlikSunshine
Оригинальный текст: aimlesstravels.livejournal.com/8626.html
Фэндом: Начало
Основные персонажи: Артур, Имс, Ариадна
Пэйринг или персонажи: Имс/Артур
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Мистика, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Нецензурная лексика
Кол-во частей: 2
Статус: завершён
Описание: Имс – приведение и Артур - единственный, кто всегда приносит ему цветы.
Примечания переводчика:
RIP моему ноутбуку, который унёс с собой первоначальный перевод первой части.
Вот он мой муз, который помогал на всём пути. Не смогла выбрать и вставить в текст что-то определённое, так как подходит всё.
Трек-лист:
Zack Hemsey – Fade Away
Zack Hemsey – The Way
Zack Hemsey – Revelations (Remix)
Zack Hemsey – Remember Me
Zack Hemsey – Standing Still
Zack Hemsey – Changeling (New Beginnings)
Zack Hemsey – Empty Room
Zack Hemsey – I'll Find A Way
А вот ещё и коллажик собственного производства. ^^
Часть первая.
читать дальшеГоворят, быть мертвецом – это удача – комфортно отдыхать под шестью футами земли и дремать во веки веков - целую вечность - быть в блаженном неведении происходящей жестокости в тёмном и безобразном мире, удачно отойдя от забот и неприятностей жизни. Те, кто верят в загробную жизнь, утверждают, что мёртвые находятся в лучшем мире, ходят по золотым улицам через жемчужные ворота или ведут беседы с Анубисом и Гором, развлекаются с семьюдесятью двумя девственницами и играют с Цербером.
Они говорят, умершие находят умиротворение.
Ясно, они идиоты, которые, очевидно, никогда прежде не были мертвы и поэтому не имеют понятия о чём, блядь, толкуют. Сам факт того, что они всё ещё могут говорить - доказывает это. Мертвецы не рассказывают сказки, даже если и могли, то сказали бы правду. Ах, ну и если бы они могли говорить, то тогда уж точно рассказали нам сказки.
***
Это тихое и неприметное маленькое кладбище не пользовалось популярностью у общественности, если можно так выразиться. Рядом нет примыкающей церкви и прихожан, приезжающих каждое воскресение, чтобы почтительно потоптаться на костях мёртвых. Никаких загруженных автострад поблизости и никакого мемориала по благотворительному заказу какого-нибудь богача или конгрессмена, решившего потратить деньги налогоплательщиков. Небольшое, с пятьюдесятью или шестьюдесятью надгробиями. С недавних пор люди перестали хоронить здесь. Кованая железная оградка огораживает небольшой участок, и сторож, который раз в неделю выходит косить траву, проверяет, чтобы всё выглядело более-менее аккуратно, отгонял слоняющихся детей.
Периодически появляются посетители на дни рождения, смерти и памяти, на годовщины. Выросшие дети посещают последнее место упокоения своих родителей, держа в одной руке пышные букеты и таща за собой маленьких наивных внуков, которые никогда не узнают своих прадедушек и прабабушек. Старушка, ковыляющая каждое воскресение в своей лучшей траурной шляпке с чёрной вуалью и страусиным пером, до сих пор носит своё обручальное кольцо (настоящая любовь никогда не умрёт). Убитый горем любовник в течение двух месяцев, приезжающий по рыдать, да пролить крокодильи слёзы, чтобы потом никогда более не вернуться сюда.
Цветы всех форм и размеров: красочные композиции или одинокие стебли, посаженные в землю или просто перевязанные лентой между собой. Они украшают собой мраморные плиты. Розы, лилии, незабудки самого синего цвета рассеяны тут, там и везде.
За исключением одной.
В конце концов, кто будет заботиться о заброшенном полуразрушенном камне, спрятанном в дальнем углу кладбища с глаз долой, бороться с грязью и сорняками? Никто. Из всех могил - эта единственная, у которой никогда не было ни одного посетителя, ни одного цветка в память. Это простая и некрасивая маленькая плита, с одним лишь словом, выгравированным на её поверхности - «Имс».
***
Вопреки тому, что многие думают, души умерших действительно могут переселяться в материальные объекты или любимые цветы, например. Когда цветы приносят на могилу, то всякий раз кладут бутонами к лицу усопшего. Говорят, что лучшие друзья девушек – это бриллианты, тогда лучшие друзья покойников – цветы.
Розами восхищались всегда, маргаритки действительно сладки, а лилии начинают источать вонь уже через пару дней. Подсолнухи, хотя это редкость, бесспорно, самые лучшие, потому что излучают солнечный свет, тепло и обожание – долгий и прочны признак истинной любви.
***
- Шах и мат.
Лоб девушки хмурится, когда та всматривается в чёрно-белую клетку на доске, и приоткрывает рот.
- Этого не может быть... - Смотрит она с подозрением. - Имс.
- Что? - Спрашивает он, вскидывая руки вверх в обезоруженном жесте. - Всё совершенно законно, Ари. Можешь проверить книгу правил, если хочешь. Я не жульничал.
Она ощутимо бьёт его по руке.
- Мошенник, - обвиняет она игриво, но глаза её искрятся весельем.
Имс ухмыляется и протягивает руку, чтобы щёлкнуть свою подругу по лбу, подавляя желание схватить и начистить той макушку. Но ряд стежков, охватывающих почти всю голову, всё-таки сдерживает этот неожиданный порыв, поэтому он просто сидит сложа руки и смотрит, как её "королева" съедает его "пешку".
Ариадна Элейн Брукс, всего лишь двадцать три года. Изнасилована и избита до смерти ревнивым бывшим парнем. Она до сих пор носит на своей коже доказательства о нападении, как боевые раны. Такие повреждения редкость среди мёртвых (не так уж и плохо, потому что, если это было бы нормой, то Имс тогда вообще лежал неподвижно, с потерянной нижней частью тела и с вывалившимися внутренностями), и он смотрит в потускневшие широкие глаза, как у лани; уродливые пурпурно-чёрные синяки, как татуировки рассыпаны по бледной коже девушки. Имс вновь чувствует непреодолимое желание избить того говнюка до смерти, но по понятным причинам, не может этого сделать.
Храбрая маленькая Ариадна, храни ее Господь, не ушла в этот мир тихо. Она боролась до последнего, как тигр, сказала она, и почти уверена, что тот ублюдок в ближайшее время не сможет иметь детей.
- Имс?
- Что такое?
- У тебя снова "то" выражение лица, - говорит она тихо.
Прядь тёмно-каштановых волос скользит по её вывихнутому плечу. Взяв "слона" в свою ладонь и обхватив его тоненькими длинными пальчиками, она стала вертеть им над доской.
- Всё в порядке? - Добрая и заботливая Ариадна. Она действительно ушла слишком рано.
- Просто замечательно, голубушка, - ободряюще улыбнулся Имс, стараясь не морщиться, когда её ответная улыбка открыла вид на жуткую рану вдоль щеки.
Конечно, он был мёртв уже большую часть столетия и призраки со всякой жутью никогда не беспокоили его раньше, но подобный вид молодой симпатичной женщины (или мужчины) будоражил его кровь. Хотя, он сам сейчас представлял мешок с костями, да призрачный образ. Возможно, это просто солдат говорит в нём.
Ариадна внезапно вскакивает. Фигурка выскальзывает из её руки и падает на пол, а всё внимание девушки устремляется вверх на потолок из грязи и земли - земли живых.
- Там кто-то есть, - говорит она и улыбка до ушей тут же растягивается на довольном и счастливом лицо.
- Твои родители? - Предполагает Имс.
Он видел этот взгляд - как от удара молнии или особо потрясающего открытия - на лицах многих других, когда приходят посетители. Он склоняет голову с улыбкой, радуясь её счастью.
- Ну, иди уже.
Она кивает и тут же исчезает в струйке дыма (её бывший пытался сжечь тело, чтобы скрыть улики, больной ублюдок), растворяясь в воздухе. Имс со вздохом прислоняется к стене из утрамбованной грязи за спиной. Он знает, что на самом деле не должен ничего чувствовать. В конце концов, он был похоронен здесь более пятидесяти лет назад и с тех пор не видел у себя ни одного посетителя. Имс уныло смотрит вниз на свой армейский жетон, до сих пор висящий на шее, помятый и с дырочками от пуль, поцарапанный, но сохранивший его фамилию для идентификации. Имс знает, что должен быть благодарен, раз не остался там, на пляжах Нормандии на съедение чайкам и стервятникам, или просто не сожжён дотла на огромном костре. Мучительная боль и одиночество просочились в его существование вместе с появлением Ариадны. До этого он просто вечность спал.
Он не смог сдержаться и принял бедную голубку под своё крыло, когда нашёл её рыдающую и просящую своих родителей и друзей, пришедших на похороны, увидеть и услышать ее: "Пожалуйста! Пожалуйста, я здесь! Я здесь, черт побери!" Он помнит, как проснулся на маленьком кладбище. Последнее, что он видел, была его собственная нижняя часть тела, оторванная от остальной, и вместо паники и гнева, почувствовал лишь горькое смирение.
- Имс! - Ариадна внезапно появляется прямо перед ним, смущаясь и краснея, заливая ярким румянцем свои бледные щёки, и прижимаяк груди букет ярко-жёлтых нарциссов. Внутри всё будто обрывается и маленькая щепка ревности покалывает в груди - но Имс только картинно хмурится - так как родители Ариадны приносят лишь розовые розы - любимые цветы их покойной дочери.
- Он снова здесь!
- Кто?
Ариадна закатывает глаза и пихает его локтем вбок.
- Тот парень! Ну, ты знаешь. - Несмотря на недавнюю смерть (пять недель и два дня), по сравнению с Имсом, Ариадна более приспособлена к вылазкам в мир живых - просто ещё не может и не хочет отпустить - и приносит оттуда последние новости и сплетни.
- Который наводит здесь порядок, - она посылает ему лукавый взгляд. - Милый и с фантастической задницей, по словам старой Миссис Элойз.
Имс качает головой.
- Новый владелец?
Девушка пожимает плечами.
- Не знаю, но смотри! - Она выставляет букет вперед, снова краснея. - Разве они не чудесны?
- Они прекрасны, Ари. - Ласково мурлычет Имс.
Было бы просто чудом, если тот человек, бродя вокруг кладбища заметит уродливое маленькое надгробие в дальнем углу, и если этот щедрый незнакомец остановится, чтобы положить цветок на его могилу. Но как говорят, есть ожидание, а есть реальность.
Ариадна, всегда проницательная, аккуратно кладёт руку ему на плечо.
- Он обходит их всех, Имс, - мягко говорит она, а затем набрасывается на свой букет, яростно обнимая. - Не волнуйся, он и к тебе придёт.
Да, Имс вспоминает, что так же надеялся с предыдущим смотрителем и тем, что был до него.
***
Автоматная очередь.
Эдди, слева от него, кричит и бьётся коленями оземь, хватаясь за обрубок своей недавно целой руки. Джейсон, прямо перед ним, взрывается фонтаном крови и кусками плоти. Маршалл, справа, одновременно блюёт и орёт что-то про свою мать. Резкий едкий запах смерти пронизывает солёный морской воздух, настолько густой, что его почти можно попробовать.
Ноги скользят, когда он бежит по мокрому песку. Он думает о покерной фишке в кармане. "На счастье, - сказала мама и поцеловала лоб, - вернись ко мне, мой милый". Его товарищи умирают там и тут, а он думает о том, как вечность будет спать и видеть этот бой с винтовкой у себя в руках.
И тогда удача покидает его. Свинцовые пули прошивают быстро, противно и чертовски мучительно. Его тело падает на песчаное поле боя, он смотрит на серое-серое небо и думает о том, что никогда больше не увидит лицо своей бедной матери, что никогда не осуществит ни одной своей мечты и никогда больше не влюбится...
А потом темнота.
Имс резко просыпается - крики прошлого столетия всё ещё звенят в ушах - и смаргивает. Он довольно крепко спал. Джонатан Райдер, двумя рядами выше, рассказал о страшной грозе пару месяцев назад, и Имс ничего не помнил с той ночи. На самом деле, единственной причиной чтобы просыпаться - была Ариадна. Так почему...
- Это действительно было так давно, не правда ли? - Ломаный голос звучит через завесу, отделяющую живых от мёртвых, ровный и тонкий, но добрый, а затем протягивается рука, слегка чистя уродливую плиту, и Имс забывает, как дышать.
Кто-то говорит с ним, касается надгробия и убирает грязь, бережно протирая мягкой и влажной тряпкой его имя, аккуратно убирая лишайники и мох, хоть это было не очень приятно, но Имс может думать только о том, что кто-то сейчас рядом.
- Отлично, давай посмотрим. - Ещё одно касание пальцами - и Имс может с точностью сказать, что они длинные и элегантные, как у художника, и, ох, это уж совсем не заставляет его колени немножко подрагивать, если честно - к надгробию и задумчивый шёпот. - Имс, да?
Имс никогда не думал, что ему так сильно будет нравиться звук собственного имени.
Он проводит остаток дня, проигрывая в памяти ощущения нежного прикосновения молодого человека к его надгробию, этот голос, произносящий его имя, очаровывая искрой мимолётного внимания после такого длительного покоя. Ариадна заходит в гости и буквально визжит, когда узнаёт о визитёре, да обнимает так крепко, что Имсу кажется, будто она сломала ему рёбра (если бы они у него были), и говорит самодовольно:
- Я же тебе говорила. - Но когда узнает, что молодой человек не оставил ни одного цветочка, сразу сдувается и приходит в замешательство, но Имсу действительно не на что жаловаться.
Этот добрый молодой человек, кем бы он ни был, уже и так стал достаточно родным в воображении Имса.
Тем не менее, Имс с нетерпением ждёт следующего дня.
***
- Мистер Имс.
Он встаёт на цыпочки, вытягивая шею и пытается выглянуть сквозь слой грязи, отделяющей его от посетителя, и подавляет дрожь от вежливого приветствия, ожидая неизвестно чего.
Он чувствует себя как в тумане, стелющимся над землёй. Просто неописуемо.
Подумайте о первом поцелуе, первом оргазме, непревзойдённых затапливающих эмоциях в день свадьбы или при прикосновении дула пистолета к виску: восторг, радость и ужас - всё слилось воедино - эмоции, которые ни один из живых не может испытать - и Имс почти задыхается, всматриваясь в красоту и сияние не имеющих аналогов в мире мёртвых, и мягко обхватывает своими мозолистыми пальцами стебелёк подсолнуха. Тепло окружает его, как одеяло, как пара рук обвитых вокруг тела и обнимающих его, такое реальное, тёплое и живое.
Имсу кажется, что он в этот момент начинает влюбляться.
***
Его лапонька продолжает возвращаться день за днём, в любую погоду и каждый день со свежими цветами: гиацинты, незабудки, розы, хризантемы - но подсолнухи всегда были у Имса самыми любимыми. Молодой человек продолжает делать свой обход вокруг кладбища, но при этом обязательно посещает его, садится на землю и начинает что-нибудь говорить, будто знает, что Имс может услышать его, будто знает, что тот влюбился в его голос.
Он слушает рассказы своего лапоньки про делового партнера и его детей, маленького Джеймса, который хочет вырасти и стать Суперменом и Филиппу, которая выглядит, как её мать, но имеет вспыльчивый и заносчивый характер, из-за чего часто попадает в беду. Он слушает жалобы на работу, о том, как прошёл день, о Макиавелли, Платоне и глупых таможенниках за рубежом - обо всём и ни о чем, пока Имс не задумывается, что этот их своеобразный ритуал мало-мальски можно назвать свиданием.
(Хa! Мечтает он.)
А пока, Имсу очень нравится просто слушать голос молодого человека, просто сидеть здесь, вдыхать запах чистого белья и лаванды - лосьона после бритья - купаться в присутствии ближнего, которого узнал и запомнил, но Имс знает, что вскоре этого не будет хватать. Знает, что в ближайшее время, жажда и необходимость видеть этого лапоньку станет больше, чем он может вынести, что боль внутри - что странно, потому как он думал, перестал чувствовать давным-давно - вырастет, раздуется, как волна и станет неукротимой.
Тогда визиты прекращаются.
Часть вторая.
читать дальшеЧасть вторая.
Проходит несколько дней, затем неделя, потом две. Время не имеет значения для мёртвых, но Имс считает каждый прошедший день. У его лапоньки была привычка приходить каждый раз в одно и то же время, как по часам, словно по расписанию. Сначала у Имса на душе кошки скреблись, потом понемногу стало нарастать беспокойство и, наконец, пришло отчаяние.
- Имс, так дальше не может продолжаться, - твёрдо говорит ему Ариадна, но он видит, что она обеспокоена, покусывает зубами нижнюю губу, разбитую и с запёкшейся кровью.
- Посмотри, ты же весь... истончился. - Она тычет в него рукой, на что Имс только отмахивается.
- Ариадна, уходи.
Она вздыхает и упирает руки в боки.
- Хорошо, послушай. Вместо того чтобы сидеть здесь и киснуть, почему тебе просто не явиться к нему?
Имс сдувается, пальцы в кармане теребят покерную фишку, а глаза сверлят пол.
- Ну, ты понимаешь... Я действительно не думаю, что... - Вздыхает он, пока Ариадна нетерпеливо переступает с ноги на ногу. - Я на самом деле никогда раньше ни к кому не являлся.
Ариадна ошеломлённо моргает.
- Но ты же такой... старый, - говорит она растерянно. Сама девушка уже являлась к родителям, пыталась помочь уменьшить горечь от своей кончины, а также пыталась свести с ума бывшего парня. Вы должны знать, что такое женское презрение. Попробуйте представить, что может сотворить праведный гнев несправедливо убитой пылкой молодой женщины, как Ариадна.
Не то чтобы Имс никогда не хотел попробовать свои силы в явлении, просто раньше не для кого, да и незачем было это делать. И он не знает, хотел бы лапонька также увидеть его, потому как сам он просто глупое надгробие.
***
Существуют особые правила явления. Это не просто предложения или полезные советы для рассмотрения. Нет, они обязательны. И если вы не будете следовать им, то получите неприятностей на свою бестелесную задницу.
Во-первых, посещаемый в некотором роде должен сам захотеть присутствия умершего. Правда не удивительно? Что, вы не думайте, идиоты, которые гоняются за мнимыми духами и фантомами заслуживают того, чтобы быть напуганными до усрачки. Да и эти невежественные жертвы на самом деле не так уж и невинны - они забираются в дома, которые не являются их собственностью - они напрашиваются на это!
Люди говорят про незавершённые дела и бла-бла-бла, но на самом деле, они те, кто манят, и визитёры могут только прислушаться к их призыву. Это не похоже на мёртвых - взять и свальсировать из могилы, чтобы прийти посмотреть как живчики не могут их отпустить. Вы никогда не пробовали быть мёртвым в мире живых? Это непросто.
Во-вторых, умершие - только наблюдатели, не более того, и ни в коем случае они не должны вмешиваться в жизнь живых. У них была возможность сделать это, когда были ещё живы, и если умерший отчаянно хочет или должен сделать что-то это здесь и сейчас, то знаете что? Не повезло. Дистанционное общение - это хорошо - делать намёки на своё присутствие тут и там, пока умерший вдруг не становится невидимым Джимини Крикетом, чтобы распланировать жизнь и там и тут.
И в-третьих, наиболее важное правило: ни при каких обстоятельствах не прикасаться к посещаемому. Даже если мёртвым удаётся это сделать - данное умение трудно приобрести и тем более поддерживать - то такое абсолютно запрещено. Мёртвые не должны маскироваться под своего рода неупокоенного духа или суккуба. Хотя перемещать неодушевлённые предметы на самом деле здорово. Попробуйте трюк с жалюзи. Это классика. Получается каждый раз.
Но не трогайте их. Иначе может начаться просто неописуемая дермовщина.
***
- Хорошо, - Ариадна отступает и удовлетворённо улыбается. - Ты готов.
Имс смотрит на себя: военная форма цвета воздушно-десантных войск, в которую был одет, когда умер и армейский жетон, отполированный до блеска.
- Неужели всё это действительно необходимо?
- Ну, ты же хочешь выглядеть на все сто, не так ли? - Выпрямляется Ариадна, отвлекаясь от чистки его ботинок. - Отлично. Ты ведь знаешь все правила?
- Прямо по сердцу, голубушка.
Правда Имс не стал уточнять, что всегда хуй клал на все эти правила.
Глаза смотрят только вперёд, и он идёт через занавес, отделяющий мир мёртвых от живых, и в первый раз более чем за полвека слышит приятную музыку и чувствует прохладный ветерок на лице.
***
Он стоит возле окна, глядя сквозь прозрачные шторы на мощёную улицу, на странные автомобили снующие повсюду, на ярко одетых женщин, гуляющих в одежде, которая совсем не защищает их целомудрие в настолько живом мире, что на мгновение Имс может почти ощутить, как его лёгкие расширяются, а сердце бьётся.
- Кобб, я же сказал тебе, нет.
Этот голос. Имс оборачивается, его глаза расширяются, губы подрагивают от страха, и смотрит.
Молодой человек - его золотце - темноволосый, ладный и гибкий, холёный и блядски привлекательный, раздражённо проводит пальцами по волосам когда отрывисто говорит в странный маленький прибор напротив уха, и да, Имс действительно зависает при виде этих длинных элегантных и красивых пальцев.
- Мне всё равно, что есть риск. - Он вздыхает и садится за стол, берёт ручку, плотно сжимая её в руке, и хмурится, всматриваясь в лист бумаги. - Ты этого не знаешь. - Он вдруг делает паузу, плотно сжимает челюсть и прищуривается. - Нет, я не буду. - Он встаёт, захлопывает это маленькое устройство и кидает его через всю комнату. Пролетев прямо через Имса, оно ударяется о стену с оглушительным стуком.
Отследив траекторию там, где вещица прошла через желудок, Имс посмотрел на пупсика, уткнувшего своё прекрасное лицо в ладони, и напряжённые от стресса плечи, быстро пересекает половину комнаты - или проплывает, как вам больше нравится - и протягивает руку, намереваясь утешить, смягчить гневные линии опущенных уголков рта молодого человека, чтобы забрать лишь часть того негатива, что другой дал ему.
Ни при каких обстоятельствах не прикасайтесь к живым. Это абсолютно запрещено.
Он отдёргивает свою руку в миллиметре от плеча в накрахмаленной белой оксфордской рубашке, потому как лапонька поворачивает голову в его сторону, и Имс в панике думает, что так легко и глупо выдал себя.
Но нет, тёмные глаза смотрят прямо сквозь него, и молодой человек встаёт. Быстро отступив в сторону - он действительно не хотел, чтобы через него прошли - Имс смотрит, как золотце идёт на модную, комфортную и внушительных размеров кухню, направляясь к плите с кипящей на ней кастрюлей, и наклоняясь, чтобы достать что-то из нижних шкафчиков.
Старая Миссис Элойз была права. У его пупсика просто изумительная задница.
Разложенные бумаги привлекают внимание, и Имс смотрит на них; глаза бегают взад и вперёд, осматривая документы и досье - предположительно файлы об охране и взломанные отчёты; брови у него приподнимаются вверх от удивления и восхищения. Его лапонька, кажется, частный военный консультант и чертовски хороший разведчик, и Имс, вроде бы, улыбается. Это то, о чём он знает.
Глядя на свою руку, он сгибает пальцы и пытается сконцентрироваться, тянется к брошенному пишущему инструменту с надеждой.
Пожалуйста! О, пожалуйста...
Ручка приятно холодит руку, и Имс почти задыхается от радостного смешка, душит его в себе. Затем быстро просматривает стратегию миссии, и прикоснувшись пером бумаги, начинает писать крупную незамысловатую надпись рядом с маленькой аккуратной печатью, с большой осторожностью, чтобы донести смысл написанного до лапоньки, и подписав её "И".
Только когда Имс исчезает, то видит тень, стоящую на кухне рядом с любимым - своим избранником, который сейчас бормотал себе под нос ругательства и был покрыт красной томатной пастой, зрелище которое Имс собирался запомнить и воспроизводить в уме снова и снова, потому как это было просто очаровательно - тень, похожую на силуэт стройной женщины.
Имс был бы зол (ибо кто ещё имеет право являться к его избраннику), если бы не страх, что набухал в животе, страх от осознания того, что тень не являлась ни мёртвой, ни живой.
***
- Ну, - это первое, что он слышит, когда просыпается от изматывающего сна, в котором провалялся после экскурсии в мир живых (явление - дело трудное, запомните), впервые видя во сне не пули и кровь, а красную томатную пасту и своего лапоньку, молодого, очаровательного и такого живого.
- Я прошу прощения за то, что не приходил так долго. Трудности на работе. В общем, не важно.
Имс терпеливо ждёт, и правильной формы, тёплый, солнечный цветок подсолнуха спускается к нему; он улыбается, нежно поглаживая лепестки.
Там сверху пауза, смешок, а затем, - Вы преследуете меня, Мистер Имс?
Он запрокидывает голову назад и смеётся громко, долго и с удовольствием.
Ариадна, моя дорогая, жаль, что ты это не слышишь, пока.
***
Ариадны нигде нет.
Имс прошерстил всё сверху донизу: в могиле девушки, в некоторых погребениях других умерших, над кладбищем и вокруг него - всё безрезультатно. Пока не слышит из новостей, что бывший парень и убийца Ариадны сбросился вниз головой с моста, и понимает, что его подруга ушла навсегда.
***
Мёртвые думаю, что остаются тут из-за незаконченных дел живых - в этом они наполовину правы. Только они не знают, что отношения между умершими и живыми взаимосвязаны - они тоже должны хотеть остаться в этом метафизическом плане, и оставаться они будут до тех пор, пока их цель, какой бы она не была, не выполнится.
После того как всё незавершённое осуществляются, зачем ещё здесь оставаться?
***
В последнее время стало слишком тихо. Ариадна была ещё той болтуньей, да и лапоньке пришлось уехать в командировку ("Всего на нескольких дней. Я скоро вернусь"). И Имсу было одиноко. Гордо он держит последний цветок, возложенный на его могилу; стебелёк незабудки кажется крошечным в его руке. Интересно, крестница его лапоньки, Филиппа, всё-таки будет писать школьный доклад про Африку или Антарктиду (в последнее время, темы бесед с пупсиком были всё более ностальгическими и несколько рассеянными, но это не беспокоило Имса должным образом)?
Вдруг он чувствует своего любимого и как резкий, ужасный взрыв белой пеленой врывается в его сознание, чувствует впервые за десятилетия, слышит знакомый голос, сдавленный от боли, слышит его крик.
Крик.
Имс бросается сквозь время и пространство, прорываясь через реальность без мыслей в голове о том, как один человек находится на грани между существованием и другим миром.
Холл отеля.
Упавшая люстра, рухнувшие потолочные балки, лопнувшие трубы везде.
Повсюду кричат и бегают люди.
Его любимый лежит на полу, кровь ярким пятном расцветает на его костюме - и это совсем не похоже на томатную пасту - лицо стремительно бледнеет и жизнь утекает из него.
Имс кричит в недоумении и ужасе, падает на колени - да будут прокляты все эти правила - и зажимает рукой самую крупную из зияющих ран, проглатывает в себя истерику когда обводит пальцами по вспоротому животу своего избранника, когда тот хрипит от нехватки воздуха и давится кровью.
- Уильям Имс?
Он подымает взгляд, но слёзы застилают его глаза, и тогда он извергает свой гнев на нематериальную женщину, на красивую Тень.
- Отъебись от него! - Рычит он и обнимает умирающего парня, пытаясь защитить.
- Меня зовут Мол. - Ещё шаг ближе. - Я жнец.
- Мне наплевать кто и что ты. - Выплёвывает Имс, но его (отсутствующие) внутренности холодеют.
Чистильщик.
- Имс, ты должен дать ему уйти. - Говорит Мол, добрая и понимающая, но Имс судорожно смеётся, потому что он не может, не может!
- Ни за что!
- Ты должен. - Она становится коленями на мраморный пол и печально смотрит на лицо молодого человека, искривлённое болезненной гримасой - маску, которую носили многие люди перед смертью. - Это его время и я должна забрать его.
- Тогда тебе придётся вырвать его из моих холодных мёртвых рук. - Огрызается Имс, но вдруг его лапонька, задыхаясь и булькая кровью, произносит слово:
- Имс?
Бывают моменты, которые необязательно останавливать, но необходимо замедлить. Люди всегда утверждали, что такое происходит во время чуда, когда неверующие, наконец, видят божественное сияние, а слепые получают озарение. Такие моменты редки. Это время, когда хромые начинают ходить, когда грань между реальностью и фантазией размывается, когда границ не существует, когда поднимается занавес между живыми и мёртвыми.
Угасающий тёмный взгляд молодого человека фокусируется на армейском жетоне, который висит у Имса на шее, прямо перед ним, затем он скользит вверх и смотрит прямо Имсу в глаза...
Имс рыдает в отрытую, давясь всхлипами - неважно, что он не может ни плакать, ни дышать; он чувствует как растворяется в существовании вместе с тянущейся рукой Мол.
- Нет. - Рыдает он. - Нет, не его. Пожалуйста, только не его.
- Мне очень жаль. - Шепчет она, и кладёт руку на лоб молодого человека.
- НЕТ! - Имс воет, когда его лапонька бьётся в конвульсиях раз и ещё раз.
***
- ...Я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла...
Имс поднимает голову с грязи, пробуждаясь от прерывистого сна, случайно ломая и так мёртвый подсолнух, который всё время прижимал к груди. Он не двигается с места, поскольку... ну, с тех пор как захотел умереть снова.
- ...Потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
Потом похороны. Имс медленно встаёт и слегка наклоняет голову, стараясь расслышать.
- Он хотел, чтобы его похоронили здесь, в этом самом месте. - Говорит мужской голос, грубый и прокуренный. - Артур всегда был педантичен в таких вещах.
Какой ещё на хуй Артур?
Из последних сил Имс поднимается над землёй; тонкие силуэты почти полностью рассеиваются, как след от дыхания на зеркале. Это пример того, как далеко длинные пальцы горя могут дотянуться, даже в загробном мире. Новое надгробие стоит прямо рядом с его собственной старой потёртой плитой, и перегружено цветочными композициями. Маленькая девочка стоит перед ним, проливая слёзы по щекам, и прослеживает одним пальцем имя, выгравированное на памятнике: А, Р, T.
- Филиппа!
Девочка оборачивается и шепчет быстро:
- Пока, дядя Артур. - Она поцеловала надгробие и ушла за отцом.
Имс смотрит ей вслед и постепенно понимает, что кто-то ещё наблюдает за уходящей девочкой - молодой человек, одетый в безупречный костюм, мягко поглаживает его щёку и чувственно целует. Имс, примёрзший к месту и не в состоянии что-нибудь сказать, смотрит, как молодой человек поворачивается к нему, и говорит:
- Что ж, я мёртв.
Имс кивает, шумно сглатывая. Тёмные глаза смотрят вниз на жетон, расширяются от осознания, а затем и лицо озаряется от понимания, взгляд становится красивее, чем любой подсолнух.
- Имс?
- Мне очень жаль, - выпаливает тот виновато. - Я не мог... Я пытался, но ты... - Он замолкает, опасаясь отторжения, когда Артур, печально улыбаясь, качает головой.
- Это всё равно должно было случиться. Рак поджелудочной железы. - Он пожимает тонкими плечами, засунув руки в карманы. - Они дали мне пять месяцев. - Медленно поворачивается и смотрит на собственное надгробие, усеянное цветами, а затем переводит взгляд на засохший подсолнух, который Имс всё ещё сжимал в руках. - Это?..
Имс посмотрел вниз и вдруг смутился, поигрывая мёртвым цветком.
- Я только от тебя всегда что-нибудь получал, золотце. - Говорит он тихо и переступает с ноги на ногу. Артур молчит. - Ты был единственным, кто когда-либо...
Лёгкое прикосновение к лицу заставляет его сделать вздох, в буквальном смысле, потому что рука Артура нежная, тёплая, и вдруг Имс сам себя ощущает чем-то большим, чем простое воспоминание, большим, чем призрак. И когда Артур целует его - сладкий, замечательный и реальный - это даже лучше, чем свет от тысячи подсолнухов.
***
Они жили долго и счастливо.
Жили? Эх, семантика. Счастливо? Ну... дело вкуса, потому что какие отношения будут счастливыми постоянно? Но они точно вместе... вечность...
Брачные обеты - залог приверженности и верности пока смерть не разлучит нас, но любовь за смертным занавесом длится ещё дольше.
@темы: fanfic: eng, ИмсоАртур, ИнсепшенМатьЕго, translations, PG-13
-
-
01.09.2014 в 14:18"Буду рада бете и интересным работам англо-фандома, которые надо перевести", - я иногда заглядываю на англофандом (не смотря на то, что знания языков у меня стремятся в минус) и замечаю действительно интересные фанфики (на мой вкус
chartanonerubescit.diary.ru/?tag=2579
Если что-то из этого понравится, и вы возьметесь переводить, дайте мне знать, пожалуйста
-
-
01.09.2014 в 22:58Спасибо за список. Я обязательно посмотрю, но быстрых действий не обещаю. На мне тяжёлым грузом висит одно макси и никак не могу его добить.